Стивен Хантер - Гавана

Но сейчас он в бессильной ярости следил, как лимузин с ревом мчался назад. Он умолял Одудуа не позволить автомобилю добраться до поворота и исчезнуть из виду. И Одудуа выручила своего скромного слугу. Своим могуществом она нацелила выстрелы его троих автоматчиков, и они причинили автомобилю большие повреждения, так что в конце концов «кадиллак» сполз с дороги и, словно бык с перебитой спиной, застрял в кювете под немыслимым углом, выставив вперед колесо с разодранной шиной.

Те, кто находился в машине, вполне могли погибнуть.

Сержант смотрел, как пули хлестали по машине, рвали ее, пробивали ее, вышибая наружу брызги жидкости и осколки металла, за считанные секунды превратив сияющую эмблему мощи в жалкие обломки. Как зрелище это было потрясающе, а как действие имело очень серьезный недостаток — незавершенность. Со своей позиции на этой стороне дороги он отчетливо видел, как из машины выскочил охранник, сделал несколько выстрелов по его автоматчикам, вытащил в канаву двоих очень важных norteamericanos, пихнул их на землю, туда, где было безопаснее всего, перезарядил пистолет и снова начал стрельбу — и все это с немыслимой быстротой.

Что за парень! Да, похоже, он кое-что умеет.

Потеряв на мгновение разум, сержант поднял «стар», устроился поудобнее, навел мушку на американца — это оказалось нетрудно, так как парень был очень здоровым, — и совсем было собрался стрелять. Впрочем, он тут же передумал, так как от цели его отделяло добрых семьдесят ярдов. Для пистолета расстояние было довольно большим, и в случае промаха он только выдал бы себя.

Хорошо, что он вовремя понял свое преимущество. Если автоматчики не растеряются, будут продолжать стрельбу и заставят американцев прижаться к земле, он сумеет подползти поближе, внезапно выскочить сзади и убить охранника. С этими скулящими мужчинами, которые скорчились под прикрытием крыла, обняв друг друга, как женщины, он справится совсем легко. Он мог бы даже убить их ножом, чтобы получить настоящее удовольствие, но это, пожалуй, займет слишком много времени.

Держа пистолет в руке, сержант пополз вдоль канавы.

Эрл отскочил назад и укрылся за багажником автомобиля. Оказалось, что движение было очень верным, так как в ту же секунду двое автоматчиков снова открыли огонь, пытаясь прижать его к земле там, откуда он только что убрался, — возле переднего крыла. Тем временем третий выскочил из укрытия и кинулся вперед. Он веером палил вокруг себя, держа автомат у бедра, словно морской пехотинец из кинофильма, и, несомненно, считал, что надежно прикрыт огнем двоих своих товарищей.

Он бежал быстро и решительно, неумолимо приближаясь и шаря вокруг глазами в поисках цели. Эрл подумал, что это храбрый человек, и еще раз произнес про себя эти слова, когда приподнялся над задним крылом автомобиля, навел мушку «супера» точно на его горло, учитывая, что на расстоянии в пятьдесят ярдов эта чертовски быстрая маленькая пуля снизится всего лишь на один-два дюйма, и нажал на спусковой крючок. Оружие резко дернулось у него в руке, одновременно с выстрелом выбросив стреляную гильзу направо, но Эрл, у которого кровь вскипела от горячки боя и все чувства были напряжены, даже не заметил этого. А то, что он заметил сквозь повисшие над дорогой пыль и пороховой дым, прежде чем броситься на землю, спасаясь от свинцового шквала, его вполне удовлетворило: смельчак, пораженный пулей, споткнулся, как пьяный, и большой автомат вывалился из его рук, которые только что были такими сильными. Одну руку он вскинул ко рту, откуда сразу же хлынула струя крови, как это всегда бывает при ранении в легкие; возможно, ему удалось разок проглотить слюну, но к тому времени он уже упал на колени, а еще секунду спустя, забыв о всяком достоинстве, мешком рухнул в дорожную пыль. Его «томми» валялся в двух шагах.

Спешнев уже почти добежал до места, но все еще не видел почти ничего. С этими делами никогда не бывает ясности. Впереди висело густое облако пыли, стоял страшный шум, и охватить всю картину взглядом, чтобы понять, что там происходит, было совершенно невозможно. Один человек валялся жалкой кучей тряпья посреди дороги в луже крови, казавшейся невероятно яркой в мире выгоревших красок. Автомобиль, наполовину торчавший из кювета, походил на погружающийся в море «Титаник». Даже издали было видно, что он ужасно изрешечен пулями; из многократно пробитого бензобака вытек бензин, и от малейшей искры в небо неизбежно взметнулся бы огненный столб.