Тим Уиллокс - Бунт в «Зеленой Речке»

Перед ней остановился сержант Галиндес:

— Что-нибудь не так, доктор Девлин?

Девлин повернулась со слезами на глазах. Она не часто использовала преимущества своего пола — во всяком случае, сознательно, — но сейчас решила, что для достижения благородной цели все средства хороши. Если слезы помогут, так тому и быть.

Девлин торопливо шагнула к Галиндесу и добавила к слезам до вящего эффекта убедительно-профессиональный голос:

— Сержант, мне необходимо вернуться в лазарет. Я забыла нечто очень важное.

Галиндес взглянул в окошко за ее спиной:

— Но вы, как я вижу, уже расписались об уходе?

— Да…

— Это плохо. А что, собственно, стряслось?

Девлин мысленно перечислила кучу возможных поводов. Большинству охранников не было никакого дела ни до Коули с Клейном, ни до их исследований — они не нашли бы в них ничего важного. Но Галиндес не из таких, и Девлин не хотелось ему врать. Взглянув в лицо латиноамериканца, она решилась и, достав из сумки журнал, открыла его на своей статье и протянула Галиндесу.

Тот взял журнал в руки и, не говоря ни слова, быстро пробежал глазами заголовок и аннотацию. Затем, закрыв журнал, он посмотрел на Девлин.

— Примите мои поздравления.

— Коули и Клейн этого еще не видели: в палате умер больной, и я ушла, забыв им показать статью.

— Какие проблемы — я сам отнесу им журнал.

Сердце Девлин упало: этого мало, ей хотелось видеть лица соавторов. Видеть Клейна…

— Клейн завтра выходит на свободу, — пробормотала она.

Галиндес поднял бровь: возможно, на лице Девлин читалось слишком многое…

Она постаралась успокоиться.

— Это труд целого года, уникальная работа. Я просто хочу показать им, как-то отметить…

Галиндес поднял ладонь.

— Понимаю, — произнес он. И снова взглянул на журнал.

Работа в тюрьме требует от персонала, будь то офицер-воспитатель, охранник или вертухай, отбросить во имя служения обществу большинство присущих человеку чувств. Некоторым это удавалось легче других. От Девлин не скрылось, что Галиндес разрывается между желанием следовать букве закона — согласно инструкции каждый визит должен быть заявлен по форме по меньшей мере за день — и стремлением быть великодушным. Такие возможности открываются не каждый день. Видно, думала Девлин, охранник понимает все значение этой статьи для Клейна и Коули. Может быть, он вспомнил время, проведенное им в сальвадорской тюрьме. Когда, возвращая журнал, он посмотрел на нее, она страстно желала своим взглядом растопить его сердце.

— Пошли, — сказал Галиндес.

Девлин просияла.

— Я никогда этого не забуду, — пообещала она. — Мне записаться снова?

Галиндес взглянул на часы и покачал головой:

— Мне нужно успеть в блок „D“ на третий развод и перекличку. Я запишу вас задним числом, только вы никому не говорите. Идем.

Взяв Девлин под руку, Галиндес вывел ее во двор, и они зашагали к больнице по дорожке под главной стеной. Галиндес явно торопился.

— Вам вовсе не обязательно сопровождать меня, — предложила Девлин.

— Нет уж, — возразил Галиндес. — Теперь, когда вы расписались в журнале ухода, никто не знает, что вы здесь, так что я передам вас с рук на руки офицеру Сяню. Когда закончите свои дела, попросите его позвонить мне, я зайду за вами.

— Я вам искренне признательна, — сказала Девлин.

Галиндес кивнул, не сбавляя хода. По дороге он задал ей несколько вопросов по поводу ее исследования, они приятно удивили ее глубиной и пониманием темы. Интересно, подумала она, какой предмет он преподавал в Сальвадоре?.. Уже рядом с лазаретом Галиндес, не останавливаясь, повернул голову и бросил взгляд на тюремные блоки: его глаза сузились, он нахмурился. Подняв руку, он крепко потер шею и затылок. Девлин проследила за его взглядом: в качалке за высоким сетчатым забором несколько мужиков таскали шланги, а несколько других неторопливо возвращались из мастерских к административному корпусу. Прямо напротив дверей больницы протянулась гигантская гранитная спица блока „В“; металлическая дверь задних ворот была плотно заперта. Девлин не видела и не слышала ничего подозрительного, но тревога Галиндеса передалась и ей. Тот поднял глаза на ближайшую сторожевую вышку: стрелок неподвижно стоял на площадке, явно ничего не подозревая. Галиндес повернул голову к больнице: до нее еще метров пятьдесят. А главные ворота остались в четырехстах метрах позади них.

— Что-нибудь случилось? — спросила Девлин.