Сергей Зверев - Мины по-флотски

– Под твою ответственность, – наконец дал контр-адмирал добро Саблину. – Головой ответите, если ваши портреты появятся в открытом доступе в связи с этой историей.

– В каком смысле – головой? – рискнул уточнить Боцман.

– Не в том смысле, что на плаху отправлю. Но если засветитесь, тогда вам всем придется делать пластические операции по радикальному изменению внешности, – дал разъяснение Федор Ильич. – И Кате тоже. Так что до завтра у вас есть шанс отказаться от затеи и избрать другой путь. Грифитса я еще раз пробью по своим каналам на предмет причастности к спецслужбам. Конец связи.

Саблин выключил ноутбук и перевел взгляд с погасшего экрана на Сабурову.

– Перспектива изменить внешность тебя не напрягает?

– Если только Нагибин не решит мне пересадить твое лицо, – улыбнулась Катя. – Оружие у нас будет?

– Федор Ильич постарался. Для нас сделана закладка.

– Хоть какая-то реальная помощь, – покачал головой Зиганиди.

– Вы хоть больного на борт доставили? – вспомнил Виталий.

– С этим все нормально, – махнула рукой Катя. – Придется мне сейчас подключать свои чары и идти к командиру, чтобы завтра у нас оказался свободный день.

Чтобы лишний раз не светиться вместе, в Латакию отправились по отдельности. Кэтрин с Грифитсом – с самого утра на яхте, а Саблин и его товарищи – два часа спустя на моторке.

Море слегка волновалось. Причалили не в порту, а в старом районе у пирса. Саблин достал планшетник, вывел на него карту города, сориентировался.

– Грифитс уже должен быть на месте. – Саблин свернул в улочку.

Когда шли по ней, казалось, что город в этой части вымер. Закрытые ставни, запертые двери. Через два квартала улочка привела к небольшой площади. Тут стояла пара прилавков торговцев. Под стеной жилого трехэтажного дома, выстроенного в колониальном стиле, расположилась небольшая кофейня. За столиком в плетеных креслах сидели Грифитс, Кэтрин и начинающий седеть мужчина. Камера высилась на треноге, ее объектив был направлен на Кэтрин и мужчину.

Когда Джон на яхте рассказывал Саблину об историке, то Виталий представлял его себе совсем не так. Мужчина мало чем напоминал классического «профессора». Одет был в легкие светлые джинсы, майку и камуфляжную жилетку с множеством карманчиков. Голову от палящего солнца закрывала бандана.

– А вот и наши друзья, – проговорил Грифитс, поднимаясь навстречу. – Знакомьтесь. Профессор Файез, – представил он ученого.

Худощавый Файез указал на свободные стулья.

– Присаживайтесь, – сказал он не очень дружелюбно.

– Джон говорил, что вы не любите русских, – произнес Саблин с вежливой улыбкой.

– Он неправильно выразился. Я не люблю ту политику, которую сейчас проводит руководство вашей страны. А предпочтений между людьми разных рас и национальностей я не делаю. Человечество делится только на умных и дураков. Другие отличия не существенны.

– Мы с Джоном уже обрисовали проблему. Профессор согласен помочь, – проворковала Кэт так, словно это была исключительно ее заслуга.

– У вас есть схема подземных тоннелей? – спросил Саблин.

Файез криво улыбнулся.

– До недавнего времени была.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – отозвался Виталий.

– Сейчас поясню. Я начинал свои исследования с подземелий, расположенных под самим городом. То, что вы видите, это лишь часть Латакии. – Профессор повел рукой. – Под нами в скальных породах вырублены огромные катакомбы. Их сооружали на протяжении трех тысяч лет, добывая камень для строительства города. Потом меня заинтересовала древняя система водоснабжения города. В Сирии во все времена пресная вода относилась к стратегическим ресурсам. Была разработана целая оборонительная стратегия. Если наступал враг, то перед его приходом засыпались и маскировались все колодцы. Схемы подземных водопроводных тоннелей тоже являлись государственной тайной с древнейших времен. Лишенный источников пресной воды, наступающий враг был обречен. Именно так Сирия выжила как государство. Я поставил перед собой задачу исследовать эти тоннели. Половину жизни положил на это. Составлял планы, освоил дайвинг. Потом с энтузиазмом взялся за фильм для ВВС, познакомился с Грифитсом. А потом появились военные, которые запретили съемки. Но я продолжал исследовать подземные тоннели, это тема, ради которой я живу. Вы спрашивали меня о планах подземелий. Их у меня больше нет. Обратись вы ко мне месяц тому назад, я бы вам их предоставил.