Владимир Свержин - Танцы на минном поле

— Послушай, что я ему скажу? — попробовал возмутиться чеченец. — Меня кто-то остановил на дороге и велел тебя найти?

— На, вот, передай ему. — Владимир снял белую перчатку, подбитую бараньим мехом и, оставшись в тонкой, нитяной, полез под маскхалат. Пленник покосился, было, на автомат, и Ривейрас, перехвативший этот взгляд, покачал головой: — Не стоит!

Переводя взгляд налево, где высилась фигура майора Пластуна, потом направо, где, за поваленными фундаментными блоками, виднелся Войтовский с “винторезом” в руках, пассажир «Волги» вынужден был согласиться с вескими аргументами. Владимир протянул ему фотографию. На ней был запечатлен он сам в застиранной десантной тельняшке, увитый пулеметной лентой, наподобие революционного матроса, с пулеметом Калашникова в руках. Рядом с ним стоял молодой статный офицер с капитанскими звездочками на погонах. ”Володе на долгую память о Карере”, — гласила надпись на фотографии. Чеченец постарался рассмотреть снимок получше, кивнул:

— Я передам.

Молчавший дотоле майор Пластун открыл дверцу и, просунув в салон свою широченную руку, схватил стоявший на заднем сиденье кейс. “Уважаемый человек” попробовал, было, возмутиться подобному произволу, но Валера хлопнул его по плечу, от чего тот просел в снег:

— Да ты не журись, голуба. Завтра поутру приезжай сюда, на блокпосту найдешь свой портфель в целости и сохранности. А в нем, кстати, и записку для Аскерова, где нас найти. Да, вот еще, — майор перешел с благодушного тона на жестко-серьезный, — если ты думаешь без Валехана сюда приехать, или орлов своих притащить — лучше сразу забудь об этом. Мы не армия, мы с вами вожжаться не будем. Положим всех к японской матери. Уяснил?

Пленник молча кивнул.

— Тогда — на, держи, — Пластун протянул ему ключ от наручников, — распакуешь своего нукера. Только, вот что я тебе скажу: Ему сегодня лучше за руль не садиться, так что, меняй колесо и сам крути баранку. Майор Пластун изъял боевые пружины из обоих обнаруженных у “чечей” автоматов, и, пожелав “уважаемому человеку” счастливо оставаться, троица растаяла в сгущающейся ночи.

Дальний балаган, где расположилась на ночь группа сотрудников “Центра усовершенствования”, располагался так близко к границе с Ичкерией, что тень от этой избушки могла бы падать на чужую территорию. Впрочем, слова “граница” и “чужая территория” были лишены всякого смысла для сотрудников “Центра”. Для Валерия же Пластуна, чьи предки уже лет двести доказывали свое право на владение всей землей в округе, куда могли достать их меткие пули и острые кинжалы, соседский суверенитет и вовсе был понятием отвлеченным. Расположившись за столом из тесаного бруса, напевая под нос: ”Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал”, он при помощи добытого где-то гвоздя разбирался с замком на кейсе.

— Как ты думаешь, — спросил его Войтовский, наводивший выставочный лоск на отлично поработавший сегодня "Винторез". — Притащит он завтра Аскерова, или нет?

— Надеюсь, да, — пожал плечами Пластун. — Пока что все говорит в пользу этого. Но, как сказал один умный человек: ”Ни один военный план не выдерживает прямого столкновения с неприятелем”. Так что, на всякий случай, продумывайте запасные варианты. — Он замолчал и вновь принялся ковыряться гвоздиком в секретном замке. — Поназапирали, блин, — бормотал он, — замков понавесили.

— М-да, интересно, что этот крендель возит? — спросил Михаил, вскидывая винтовку и рассматривая на огонь, горящий в печи, канал ствола. По всей видимости, увиденное удовлетворило его.

— А вот сейчас и узнаем, — обнадежил Пластун, налегая на гвоздик. — “Телибаш уже на пике, а казак без головы”. — Замок клацнул, освобождая пружинку “дипломата”. — Ну вот, и вся любовь, — Выдохнул майор, открывая кейс. — Что тут у нас хорошего?

Хорошего в чемодане было не много. Пистолет “гюрза” и пара обойм к нему. Кроме этих изделий ЦНИИ ТОЧМАШ, внутри кейса находилась прозрачная пластиковая папка с несколькими плотными листками.

— Не густо, — усмехнулся Пластун. — То есть, пушка, конечно, славная, а это что такое?

Войтовский протянул руку к папке:

— А ну-ка, дай, посмотрю. Вряд ли “уважаемый человек” будет мотаться дважды в неделю к границе и обратно только из любви к автопрогулкам. — Он углубился в чтение. — Угу… Вот оно как. Значит из Кипра в Израиль, в банк “Дисконт”, оттуда проплаты в Манагуа и Сингапур, а это, я так понимаю, конечная точка: Швейцарский депозитный банк в Цюрихе. Знаешь, что я скажу, друг мой Валера. Мне отчего-то кажется, что это маршрут следования отмываемых денег. Причем, судя по тому, что отправная точка — Центробанк России, это те самые деньги, которые выделяются, якобы, на восстановление Чечни и которые, как мы видим, успешно делятся между заинтересованными сторонами. Какая тут, на фиг, война! Русский с чеченцем братья навек, — зло осклабился он. — Бумажки, конечно, цены не малой. Тут, понятное дело, далеко не все. Судя по тому, что мужик к границе ездит дважды в неделю, деньги за кордон ходят партиями. Но, думаю, на зарплату какому-нибудь Забайкальскому военному округу в этом “дипломате” денег хватит. Бери, — не хочу: Цифры, коды — все, что нужно. Жаль, пока до Москвы добираться будем, все поменять успеют!