Владимир Свержин - Танцы на минном поле

— М-да, невесело, наверное, сейчас на корабле, при такой-то погоде.

— Да, уж чего веселого, — подтвердила хозяйка. — Но до весны, скорее всего, лучше не будет. Хуже — это сколько угодно.

— А я-то думал, на Черном море всегда тепло, — вздохнул Войтовский.

Ривейрас молча смотрел на своего командира, невольно восхищаясь его игрой. Поверить в то, что взрослый мужчина, немало повидавший на своем веку, может не знать, каково зимой на берегу Черного моря, для него было странно и смешно. Однако же тон, которым это было сказано, выражение лица, и тот обескураживающий жест, которым командир сопровождал свое сообщение, были так убедительны, что у него самого невольно закрадывалось подозрение, уж не говорит ли командир чистую правду.

— Женечка, вы не знаете, хозяин соседней дачи еще не объявлялся?

— Вроде нет.

— У меня тут мысль появилась: что, если нам с Володей на денек смотаться в Москву за теплыми вещами, потому как снарядились мы совсем не по сезону. Одному Богу известно, сколько нам еще времени здесь провести придется.

— Вы что, уже уезжаете? — огорченно спросила она.

— Угу, но через пару дней будем здесь.

— Ну, раз так, пойду, звякну на станцию, попрошу, чтобы оставили пару купейных билетов.

— Женечка, что б мы без тебя делали? — галантно пророкотал Войтовский.

— Ума не приложу, — вздохнула она.

Отсутствие хозяйки длилось минут десять, которые Войтовскому показались изрядным отрезком вечности.

— Ребята! — появившаяся в дверях Женечка улыбалась той самой улыбкой, которой улыбаются все очаровательные женщины, собирающиеся сообщить вам о своих крупных финансовых тратах из вашего кармана, или же иных, на их взгляд, прекрасных событиях. — Мне тут пришла в голову забавная идея. А не съездить ли мне в Москву вместе с вами. У меня там тоже кое-какие дела остались. Вы не возражаете?

Возражений не последовало.

— Черт, возьми, — Артист! Ну, конечно же, Артист! — полковник Данич сложил руки в замок и обхватил голову. — Вот так история! — Может, ты объяснишь, что все это значит? — не спуская недоуменного взгляда с боевого товарища, спросил Крутый.

— У-у, много чего значит. Артист — фигура колоритная.

Следователь смерил взглядом сидевшего перед ним художника:

— Товарищ прапорщик, вы свободны. Можете идти. Если еще что-то понадобится, вас вызовут.

ГСМщик перевел глаза на полковника.

— Ступай, Федя, — пробасил тот, — видишь, нам тут с господином подполковником пошушукаться надо. Чаепитие отложим до следующего раза.

— Давай, выкладывай, что тебе известно?

— Выкладывай! — криво усмехнулся Данич. — Это легче сказать, чем сделать. Он на то и Артист, чтобы по части выкладывания у нас имелись только пустые карманы. Имя его не известно. Вроде бы, бывший офицер. Опять же, по слухам, то ли десант, то ли спецназ — неизвестно. Одно можно сказать точно, во всех своих операциях этот парень действует исключительно грамотно. А с другой стороны, попытки установить личность Артиста по архивам военных училищ не привели ни к чему. Так что, остается только гадать, откуда он, такой, выискался. Участвовал едва ли не во всех локальных конфликтах на территории бывшего Советского Союза, причем в его действиях четко замечено несколько закономерностей. Первое — он никогда не действует с кондачка и всегда тщательно готовит свои операции; второе — он по сей день не провалил еще не одной операции; третье — он и его люди, что называется, появляются ниоткуда и исчезают в никуда. Установить местожительство хотя бы одного бойца из его отряда не удалось пока никому.

— Отряд велик? — делая пометку в своем блокноте, поинтересовался Крутый.

— По ориентировочным прикидкам, — обречено развел руками Данич, — человек сорок. Но все спецы, — не надо баловаться! Причем, заметь, народ у него постоянный, а поскольку работает он почти без потерь, слышать о новичках в его бригаде мне не приходилось. При всем этом есть еще одна особенность: до сегодняшнего дня не было ни одного случая, чтобы Артист воевал с Российской армией.

— Совсем?

— Несколько раз стычки были, но каждый раз, как только возникала возможность прервать огневой контакт, Артист уходил похлеще, чем та лиса.

— Так что же тогда получается? — медленно проговорил следователь, откидываясь на стуле и задумчиво постукивая авторучкой по блокноту. — Если принять за основу версию, что с аэродрома приехал не Дунаев, а этот самый Артист, тогда выходит, что группа Дунаева была уничтожена, где-то по дороге. Следовательно, что-то толкнуло твоего Артиста изменить своим принципам.