Владимир Свержин - Танцы на минном поле

— Мне также велено передать, что ущелье следует перекрыть засадами, поскольку там может появиться человек, который действительно стоит за всем этим. — Голушко замолчал, переводя дыхание.

— Кто такой, что за человек? Имя? Фамилия?

— Только описание, — развел руками журналист. — Рост выше среднего, телосложение спортивное, волосы темно-русые, глаза серые, губы тонкие, уголки чуть опущенные. Особых примет нет. Вооружен, очень ловок, быстро ориентируется в обстановке, — выпалил молодой человек. — Все точно, словно в слово.

— На Артиста не похож, — задумчиво произнес Данич.

— На кого не похож? — Непонимающе спросил Голушко-младший.

— Добрый вечер, — поспешно вошел в комнату следователь. — Надеюсь, я не помешал?

— Входи, Николай Емельянович, входи. Послушай. Давай, родной, продолжай, — обратился он к младшему Голушко, пропуская мимо ушей вопрос об Артисте.

— Эти люди просили вас сделать следующее: дать в средствах массовой информации обширный материал по поводу объекта, напирая на то, что вы его обнаружили и все предотвратили, — продолжил свой доклад “почтовый голубь”.

— Понятно, — кивнул Данич. — Что-нибудь еще?

— Да нет, по-моему, все.

— Ну, спасибо, удружил, — антитеррорист с силой сжал руку журналиста, от чего тот невольно охнул. — Пошли, я тебя провожу. Надо с тобой бойца отправить, так сказать, для экстренной связи. Пусть эту неделю рядом побудет. На всякий случай.

Возвращаясь, полковник Данич застал следователя перекуривающим у входа в офицерский барак.

— Ну что, введешь меня в курс дела? — усмехнулся Крутый, затягиваясь сигаретой.

— Конечно, — кивнул Данич. — В общем, так… — Он принялся пересказывать полученную от младшего Голушко информацию, убирая длинноты и сопровождая свои слова выразительным рубящим жестом. Дослушав его, Крутый некоторое время молчал, задумчиво глядя в небо, и, наконец, изрек:

— Виктор Юрьевич, ты меня, конечно, извини, но это вполне может быть провокацией. Некто заинтересованный, столкнувшись с тобой в ущелье, по какой-то причине пытается сбить тебя с толку и замкнуть круг твоих поисков на этом самом ущелье. Тебе ведь неизвестно, что именно искали в пещере те двое.

— Трое, — поправил его полковник. — Первый, убитый на тропе, был чеченец — проводник. Остальные, по утверждению Голушко, вовсе не из этих мест.

— Ну, это еще ничего не значит, — парировал следователь. — Как знаешь. Я тебе описание подозреваемого дал, вот возьми, и проверь по своим каналам, не объявлен ли он во всероссийский розыск. И если объявлен, то кем, и по какому поводу. Поскольку, если все обстоит именно так, как утверждают наши неизвестные друзья, то вариантов у преступника два: затаиться до поры, до времени на территории страны с последующим уходом за рубеж, или же предварительный рейд сюда для проверки тайника. Потому как, если мы все уже нашли, то никого тут уже нет и опасаться больше нечего. За исключением, конечно, туземцев. Но, я так понял, наш противник — мужик рисковый, и скорее всего, его это не остановит. Так что, оставить засаду — ход вполне толковый.

— А если боеголовок там и вовсе не было?

— Николай Емельянович, — минуту помолчав, вздохнул Данич. — Если боеголовок здесь нет, то мы с тобой два законченных идиота, и, в лучшем случае, нам следует проситься в отставку, разводить огурцы на продажу. Потому как никаких иных версий местонахождения нашего объекта нет и в помине. Но, по логике вещей, боеголовки действительно должны быть там, в ущелье. Так что, поступай уж, как знаешь, хочешь, дело на меня открывай, хочешь, работай. Но пока за операцию отвечаю я, мы будем действовать так, как я прикажу. Надеюсь, это ясно? — резко отчеканил полковник.

— Я вынужден сообщить о ваших действиях Президенту.

— Давайте, товарищ подполковник, — кивнул антитеррорист, — сообщайте. Это ваше законное право. Да, вот еще что, — он похлопал себя ладонями по карманам. — Черт, курить бросил. Дай-ка мне зажигалку.

Недоумевающе глядя на полковника, следователь выполнил просьбу.

— Хорошая у тебя зажигалка, — похвалил он, читая на ее боку надпись “Zippo” и выщелкивая язычок пламени. — Зиппо — огонь, который вы пронесете через всю жизнь! — произнеся эту рекламную фразу, Данич вытащил из кителя документы “лейтенанта” Голушко и поднес их к огню. Пламя лизнуло зеленый картон обложки, и, добравшись до бумаги, радостно полезло вверх.

— Что вы делаете, товарищ полковник?! — ошеломленно выкрикнул Крутый.