Владимир Першанин - Штурмовая группа. Взять Берлин!

— Прикончите их возле дороги. И напишите табличку: «Мы ждали большевиков».

Фельдфебель выполнил приказ и лично расстрелял двух мужчин и женщину. Остальных перебили его подчиненные.

Допрос закончился. Долговязый офицер-разведчик глянул на фельдфебеля:

— Хитрил, сукин сын! Шлепнуть бы тебя…

Немец молчал. Ему приказали встать и под конвоем повели куда-то в штаб. Мимо двигалась колонна солдат, катились пушки. Фельдфебель, еще сильнее хромая (боялся выстрела в спину), шагал в тыл. Его раздражал смех русских солдат.

«Глянул бы я, как вы будете метаться под огнем на этой улице! Там вас ждут не дождутся».

Короткая и одновременно долгая ночь подходила к концу. Наступал новый апрельский день сорок пятого года.

В те апрельские дни Гитлер готовил свое политическое завещание. Он заявил, что немцы не заслуживают дальнейшей жизни, если будут побеждены.

Двадцать первого апреля вождь нации в бункере рейхсканцелярии скромно отметил свой день рождения, ему исполнилось пятьдесят шесть лет. Контузия после покушения, катившийся к своему краху «тысячелетний Рейх», нарушенная психика — все это состарило и надломило его.

Очевидцы вспоминали, что фюрер в те дни не потерял аппетит. Ел торопливо и неряшливо свою вегетарианскую пищу. Безалкогольное шампанское расплескивалось из бокала. Пятна вина и тушеной капусты пачкали костюм.

У Гитлера сильно тряслись руки, но внешне он не терял уверенность. Показывал на карте места, откуда идут на помощь войска, перечислял корпуса и армии, которые уже прекратили свое существование под ударами Красной Армии. Генералы, окружавшие его, знали, что этих войск уже нет. Однако молча соглашались со своим вождем, любые возражения могли вызвать приступ гнева.

Его подруга Ева Браун, красивая женщина, сыгравшая в истории гораздо меньшую роль, чем ей иногда приписывали, спокойно, без колебаний, приняла решение остаться до конца с фюрером. Она улыбалась, дарила женщинам, работавшим в рейхсканцелярии, свои вещи, драгоценности, и, кажется, близкая смерть ее не заботила. Она безоглядно верила Адольфу.

Двадцать пятого апреля состоялась знаменитая встреча на Эльбе американских и советских солдат. Они обнимались и хлопали друг друга по спине. Мы сделали это! Мы победили фашизм!

В этот же день правительства СССР, США и Великобритании в своем заявлении коротко и веско напомнили германским комендантам, служащим лагерей, тюрем и гестапо о личной ответственности за жизнь всех союзных военнопленных, находящихся в их ведении.

Кого-то это напугало. А в многочисленных зарешеченных подвалах и в тюремных дворах продолжали греметь выстрелы, направленные в затылок борцам с фашизмом. Тонущие тянули за собой живых.

А в Берлине шли ожесточенные бои. Не зря эти боевые действия остались в истории под названием «Битва за Берлин». К 25 апреля 1945 года силы, оборонявшие столицу рейха, занимали площадь 300 квадратных километров. Наши войска непрерывно теснили врага.

Группе капитана Ольхова вместе со стрелковой ротой и батареей пушек «ЗИС-3» предстояло выбить немцев с улицы длиной около девятисот метров.

Поспать удалось чуть больше часа. Казалось, только заснул, а его уже теребил ординарец Николай Антюфеев.

— Пять тридцать, Василий Николаевич. Разбудил, как вы просили.

— Хорошо… сейчас встану.

Ординарец вышел. Капитан надел бушлат, набросил портупею. Положив голову на стол, дремала медсестра Шура. Проходя мимо, Василий обнял ее за плечи. Девушка подняла голову.

— Ой, я проспала…

— Все нормально.

Он вдруг поцеловал ее в губы. Девушка не оттолкнула его, только вздохнула.

— Опять война. Я бы с тобой, Шурочка, лучше побыл.

— Доживите до вечера.

— А что вечером будет?

— Посмотрим.

Шурочке нравился капитан. Их разговор прервали вошедшие в комнату Петро Шевченко, Савелий Грач, Борис Антипов и другие офицеры. Уточняли детали предстоящего наступления.

Улица всего девятьсот шагов или около того. Но не всем суждено пройти ее до конца.

Разведчики осторожно шагали мимо развалин, где в подвале находились гражданские. Возле следующего дома, тоже большей частью разрушенного, они ночью взяли «языка», а неподалеку погиб их товарищ.

Артиллерийская подготовка была недолгой, но интенсивной. До этого здесь уже поработали тяжелые гаубицы, не считая бомбежек, которые регулярно обрушивали на Берлин союзники.