Владимир Першанин - Штурмовая группа. Взять Берлин!

Но свой долг они выполнили. Уничтожили русскую разведывательную группу, погиб фельдфебель, их командир. Забрать его тело не смогли, к русским подоспела подмога, пришлось отступить.

Так доложил прибывшему командиру роты пулеметчик, старший стрелок по званию. Он был перепачкан кровью, шинель изодрана осколками. Так же выглядели его подчиненные, принявшие неравный бой.

— Сейчас придет фельдшер, окажет помощь, — сказал командир роты, молодой обер-лейтенант. — Остальным привести оружие в порядок.

Тяжелораненого отнесли в лазарет. Поредевшая группа передового охранения приходила в себя, набивали ленты и магазины автоматов. Ночь никак не кончалась, хотя в конце апреля светает рано.

Но что принесет рассвет? Хорошего никто не ждал.

Санинструктор Шура, рыжеволосая, небольшого роста, осторожно промывала теплой водой глаза командиру разведки Савелию Грачу. Шура пришла в группу вместе с пополнением и двумя санитарами. Савелий ощущал на лице теплое дыхание девушки. Это немного смягчало боль в левом глазу, затянутому пеленой.

— Кривым не останусь? — усмехнулся старший лейтенант. — Говорят, девки одноглазых не любят.

— Вы любой девушке по вкусу придетесь, — вежливо ответила Шура, а Савелий слегка хлопнул ее по бедру и засмеялся.

Шура на его вольность никак не отреагировала. Зато покосился Ольхов, которому девушка сразу понравилась.

— Ты поменьше граблями тянись, куда не надо, — сказал капитан своему заместителю.

Он не спал всю ночь, замотался и хотел вздремнуть хоть часок. Но требовалось закончить допрос пленного и решить еще какие-то мелкие дела. А в шесть утра назначено наступление штурмовой группы совместно с пехотной ротой.

Фельдфебель, плотный, широкий в груди, сидел на стуле, вытянув раненую ногу. Она ныла и наливалась тяжестью. На просьбу отправить его в санчасть, небольшого роста кучерявый лейтенант — еврей, сказал, что к врачам его отведут после допроса.

Фельдфебель неплохо говорил по-русски, научился за два года пребывания на Восточном фронте. Но предпочитал этого не показывать и отвечал через переводчика-еврея. Так можно было лучше обдумать правильный ответ и не ляпнуть лишнего.

Он понимал, что играть в молчанку и выпячивать верность присяге глупо. Обстановка такая, что его просто шлепнут. Об этом говорил мрачный взгляд долговязого офицера-разведчика с повязкой на левом глазу. Он потерял в поиске одного из своих солдат, его беспокоил глаз, а во взгляде проскальзывала неприкрытая злость.

Когда фельдфебель запнулся и даже слегка запутался, отвечая на один из вопросов, долговязый подошел со спины и, как клещами, оттянул кожу на загривке.

— Еще раз соврешь, глотку раздавлю. Что, не понял? Все ты понимаешь, урод.

И хохотнул булькающим простуженным горлом. Светловолосый капитан, старший среди присутствующих, словно ничего не заметил.

— Я отвечаю на ваши вопросы, а вы обещаете меня убить. Я хочу получить гарантии, что меня не расстреляют.

Капитан усмехнулся и обменялся взглядами с долговязым разведчиком.

— Гарантии требует. Яков, спроси у него, что расположено в этом доме.

Он ткнул пальцем в крупномасштабную карту. Вопрос о гарантиях остался без ответа.

Фельдфебель перечислил вооружение, которое он видел: противотанковые пушки, минометы, «фаустпатроны». На верхних этажах и крыше много пулеметных точек, дежурят снайперы. Ответ был стандартный, ничего нового немец не сообщил.

— Улица не заминирована?

— Насколько мне известно, мины не ставились.

— А фугасы?

— Саперы возились вот в этом месте и здесь тоже, — показал на карте две точки фельдфебель. — Фугасы, наверное, установили.

— Послушай, смелый воин, — устало и с долей иронии проговорил светловолосый капитан, глядя в лицо фельдфебелю и не обращаясь к переводчику. — Через пару часов мы выступаем, а я хочу отдохнуть.

У меня нет времени с тобой возиться. Говори по делу, или закончим эту волынку.

Нервничая, злясь на себя, капитана, этого недобитого переводчика-еврея, фельдфебель, имевший несколько наград, торопливо заговорил.

Фугасы наверняка имеются, они натыканы по всему городу. В некоторые закладывают столько взрывчатки, что при срабатывании будут разрушены подземные коммуникации, а ямы перегородят улицы. В домах много снайперов. Три-пять и больше. Они держат под прицелом все подходы и стреляют даже по своим, когда кто-то самовольно отступает.

— За одним из домов находится тяжелый танк, кажется, «тигр». Ночью устанавливали бронеколпаки, они расположены где-то в конце улицы. Бронеколпаки очень прочные, рассчитаны на попадание танкового снаряда. Внутри — крупнокалиберные пулеметы.