Джерри Эхерн - Штурм “Импресс”

— Позволь женщине уйти.

— Стало быть, у тебя есть черный ход?

— Нет.

— В таком случае, она увидит мое лицо.

— Тебе вовсе не обязательно делать это, Сеамус.

— И все-таки я это сделаю. Вопрос только, быстро или медленно?

Дверь на мгновение закрылась, и О’Феллон подумал было, что все решится достаточно быстро. Однако цепочка не щелкнула, и дверь осталась закрытой.

О’Феллон навалился на нее всем весом, старая деревянная дверь затрещала, и цепочка отлетела вместе с удерживавшим ее куском косяка.

Макгилл стоял перед ним босиком, в спортивных штанах и майке с голубыми полосками. По его смуглому лицу стекали капли пота. Женщина с ярко-рыжими крашеными волосами лежала на кровати, накрывшись покрывалом до подбородка. Ее широко открытые глаза были настолько яркими, что напомнили О’Феллону голубую роспись на китайских блюдах.

Он поднял пистолет.

Макгилл быстро перекрестился.

— Ух ты! Какие мы набожные! Что ж, у тебя будет компания на небесах.

Женщина закричала, и О’Феллону пришлось пристрелить ее первой, одной пулей между глаз. С десяти футов это не требовало особого мастерства. Крик оборвался. В ушах у него зазвенело от выстрела, отдача больно ударила в плечо.

— Закончил, Макгилл? Молитвы, исповедь и так далее?

— Да.

— Вот и чудесно. — О’Феллон выстрелил еще раз, в голову, с расстояния трех футов и попал прямо в переносицу. Тело Макгилла покачнулось назад, откинулось вправо и рухнуло на пол. — Смерть предателям, Макгилл. Ты ведь знал об этом правиле, когда вздумал прогуляться в РУК [1].

О’Феллон вновь спрятал пистолет под плащ, вышел из квартиры и начал спускаться по лестнице. С верхнего этажа донесся крик. “Похоже на индийский акцент”, — успел подумать он.

— Что случилось? — громко вопрошал певучий высокий голос.

О’Феллон, не останавливаясь, миновал площадку первого этажа, спустился вниз, распахнул одетой в перчатку рукой входную дверь и, удерживая ее под напором ветра, шагнул на улицу. Все еще сжимающая оружие правая рука скользнула в карман плаща.

Ледяной ветер дул сильнее, чем прежде. О’Феллон быстро подошел к “Фольксвагену”, Мартин распахнул дверцу. Внутри салона царила темнота.

О’Феллон опустился на сиденье водителя.

— Я слышал выстрелы, Сеамус.

— У меня от них до сих пор в ушах звенит, Мартин. Но теперь мы можем делать свое дело, будучи уверенными, что Макгилл не побежит в полицию. Вот так-то, малыш.

— Ты... ты стрелял в него два раза?

О’Феллон повернул ключ зажигания.

— Нет. Тебе следует отвыкать задавать такие вопросы, малыш. Но сегодня я отвечу тебе. В первый и последний раз. В постели у него лежала какая-то потаскушка, и она видела мое лицо. У меня не было выбора. — Он бросил взгляд на Мартина, с трудом различая в темноте выражение его лица. Парень испытывает неприязнь и тоску. Ничего. Если Мартин проживет достаточно долго, это пройдет. А если не пройдет, дни Мартина сочтены.

О’Феллон освободил ручной тормоз, снял кожаную перчатку и, приспустив стекло, принялся протирать зеркало. Видимость была ужасная, но он потихоньку тронулся с места. Времени оставалось слишком мало...

Старенькие часы на запястье показывали пять минут одиннадцатого. Он мельком разглядел цифры в желтоватом свете уличного фонаря, сворачивая в переулок за пекарней и притормаживая. Сквозь снежную метель впереди смутно проглядывала ржавая дверь гаража. Поворачивая, О’Феллон переключился на вторую передачу. Слишком скользко. О’Феллон дважды дернул рычаг и перешел на первую передачу. “Фольксваген” медленно покатился по улице. Справа в лицо ему ударил поток холодного воздуха — Мартин приоткрыл окно, высовывая наружу фонарь с красным стеклом. О’Феллон машинально прильнул ближе к ветровому стеклу, вглядываясь в занавешенное окно справа и выше от ворот гаража. Оттуда ему ответило помигивание зеленого света. О’Феллон нажал на тормоз. Ржавые ворота начали медленно подниматься. У него промелькнула мысль, что в кино ворота открываются синхронно с приближением машины, так что водителю не приходится останавливаться. Однако тут он был вынужден поспешно притормозить, чтобы не налететь крышей автомобиля на ворота. “Фольксваген” немного проскользил, но послушно остановился. О’Феллон вновь тронулся с места, работая сцеплением. Машина медленно въехала на коричневато-серый бетон гаража.

О’Феллон остановил “Фольксваген” в последний раз, нажал на ручку двери и вылез наружу. Ворота гаража уже опускались. Ларри О’Тул спускался ему навстречу по деревянным ступенькам, ведущим в административное помещение гаража. О’Тул поспешно вытирал руки о штанины мешковатых коричневых брюк и изображал на лице приветственную улыбку.