Джерри Эхерн: Схватка в джунглях

Фрост с трудом пошевелил сухим языком, прилипшим к небу, закашлялся и едва сумел открыть глаз. Он сел и стал протирать его кулаком, стараясь избавиться от странного тумана, который застилал взор. Так вроде стало лучше, и зрение прояснилось.

Капитан посмотрел по сторонам — тропический лес. Высокие густые кроны деревьев шатром смыкались вверху, закрывая солнце. Только несколько лучей пробивались сквозь зеленую листву и освещали плавающие у земли пылинки. Стволы деревьев были лишены коры — джунгли.

Поверхность, на которой он сидел, была мягкой, пружинящей и сырой. По левой руке карабкался большой жук, Фрост с отвращением сбросил его и заметил два синяка на внутренней поверхности локтевого сгиба. Он прищурился, всматриваясь внимательнее, — неужели следы от иголки?

Снова перед глазом все поплыло, и Хэнк потряс головой, чтобы отогнать обволакивающую пелену. “Укол, мне сделали укол”, — мелькнула мысль, и он закашлялся, ощущая пульсирующую боль в висках. Пиджак от белого костюма лежал рядом на земле, капитан поднял его и встряхнул несколько раз, чтобы убедиться, что туда не заползло какое-нибудь ядовитое насекомое.

Пиджак был довольно легким — в нем не оказалось ни револьвера, ни браунинга, ни запасных обойм к ним. Фрост оперся о локоть и стал вспоминать. Револьвер лежит в сейфе офиса Бесс в Лондоне. Браунинг — в Штатах, где он его оставил вместе с боевым ножом. Он снова потряс головой…

— Но ведь я же не был в этих проклятых джунглях, — прошептал он, обводя взглядом верхушки деревьев, густые заросли, окружавшие его, и стараясь подняться на ноги. От этого движения в голове снова разлилась боль, а перед глазом поплыли разноцветные круги.

Вдруг Хэнк заметил листок бумаги, пришпиленный к рубашке на груди. Он сорвал его и прищурился, всматриваясь в записку. Она была написана почти каллиграфическим почерком, но каким-то паучьим почерком, который показался ему знакомым. Где-то он его давным-давно видел…

“Уколы, которые мы тебе сделали, вызовут необратимую слепоту, она наступит через семьдесят два часа. Теперь перед тобой и домом, который построил мой отец, стоят сами джунгли, дикие звери, змеи, красные террористы и твое ухудшающееся зрение…”

Капитан взглянул на кровоподтеки у локтя и судорожно сглотнул, чувствуя, как в глазу потемнело.

— Не поддавайся, это может быть нервное, — пробормотал он, и зрение как-будто восстановилось.

Записка далее гласила:

“… Я жду тебя — у меня есть антидот и только он может нейтрализовать действие инъекции. Приди ко мне, но не забывай, что я окружена вооруженными охранниками, сторожевыми собаками, электронными защитными системами…”

Хэнк задержал взгляд на подписи, начертанной готическим почерком, вспомнив, что автор записки воспитывалась в Германии и произнес имя вслух:

— Ева Чапман…

На него нахлынул поток воспоминаний. Марк Чапман, Латинская Америка, расстрел батальона, Селмэн, полковник Тарлетон, майор Грист, ночь в джунглях. Летучие мыши, слетающиеся на запах крови, залившей мертвые тела посреди деревни. Фрост прикрыл глаз, вспоминая пикирующие боевые вертолеты; Селмэна, пытающегося его спасти и пули, вонзающиеся в ноги. Он улыбнулся, представив монашку, которая выхаживала его в христианской миссии, и ее слова: “… месть лишь ожесточит ваше сердце — а это не по-божески”. Он вспомнил выражение ее лица и свой ответ: “… месть не сможет ожесточить мое сердце. Это уже сделала бойня, устроенная Чапманом и его людьми. Если Бог оставил меня в живых, мне остается одно — мстить”. И одноглазый наемник отомстил, спустя несколько недель, за тысячи километров — в Швейцарии…

Фрост выстрелил два раза, первая пуля попала Чапману в правый локоть, вторая — в колено. Раздался пронзительный крик… Хэнк усмехнулся, наблюдая за реакцией полковника и заметив выражение ужаса в его голубых глазах, которые превратились в маленькие зеркальца, отражающие страх смерти. Из уголка рта сбегала струйка крови — вероятно, он ударился лицом, когда упал… Чапман пополз к выроненному пистолету. Фрост не стал ему мешать. Когда тот схватил оружие, поднял его и начал поворачиваться к капитану, он проговорил:

— Ты расстрелял сто пятьдесят моих товарищей. Думал, что и я погиб? Подыхай теперь сам!

Хэнк выстрелил Чапману в грудь, и того отбросило головой вниз на ступеньки. Фрост подошел к полковнику и опустился рядом с ним на одно колено. Приставив пистолет, снабженный глушителем, к затылку своего смертельного врага, он дважды нажал на спусковой крючок…