Джерри Эхерн - Армия возмездия

Ни души.

Капитан машинально коснулся рифленой рукояти браунинга, тотчас же отдернул руку, хмыкнул.

“Стареешь, сукин сын, — подумал он с печальной иронией. — Скоро тени собственной беречься начнешь…”

Снег выпал обильный, однако уже начинал подтаивать. На каждом шагу Фрост черпал мокасинами новые порции холодной слякоти, и вскоре промочил ноги полностью. А, наплевать!

Он продолжал методически обыскивать карман за карманом. Сигареты, разумеется, позабыл. Зажигалку — тоже.

Совсем весело стало жить на свете, подумал наемник. Теперь уж — хочешь, не хочешь, а изволь прошагать до лавки в самом конце квартала. Кварталы же в этой части города, увы, не маленькие. Шевелись, боевая кляча, курить-то хочется!..

В Охранной Службе Diablo сотрудникам — не получившим очередного задания, — полагалось два свободных дня в неделю: суббота и воскресенье. Для Фроста эти дни были наихудшими. Капитан попросту не знал, куда себя девать. А воскресное утро почти неизменно повергало его в черную, неодолимую тоску.

Наемник тряхнул головой. Какого лешего?! Устроим себе маленький праздник! Денег достаточно, зачем ограничиваться бутылкой молока и булочкой? На свете существует горячая, с пылу, с жару, пицца; имеются настоящие итальянские спагетти с великолепным итальянским сыром.

Кроме того, не перевелись еще у Ричардса бутылки английского бренди — лучшего из лучших.

Кутить — так кутить!

Немного повеселевший Фрост ускорил шаг. Окружавшая тишина исподволь продолжала действовать наемнику

на давно и основательно расшатанные нервы. Отчего так пустынно вокруг?

Он прошел улицу из конца в конец, ступил на обледенелый асфальтовый “пятачок”, толкнул широкую стеклянную дверь. Вступил в торговые владения Джима Ричардса.

— Здорово, Джим!

— Осторожно, мистер Фрост! — закричал владелец магазина вместо приветствия, — Нанесли снегу, подлецы! Пол ужасно скользкий, осторожно!

Предупреждение чуть-чуть запоздало. Истертые плиты пола, действительно, изобиловали склизкими лужами полужидкой тающей грязи. Фрост вознамерился было отшутиться, но почувствовал, что не может устоять и рушится, подобно конькобежцу-неумехе. Истертые подошвы мокасин были когда-то рубчатыми, держали ходока на любой поверхности, но теперь уже ни куда не годились.

— А, ч-ч-ч!..

Падая на спину, Фрост успел непроизвольно прижать подбородок к груди, спасая голову, но все приключилось так неожиданно, что наемник даже сгруппироваться не успел, а шлепнулся едва ли не плашмя.

Шлепнулся с непостижимо громким ударом, с грохотом, с громом.

Стеклянная дверь буквально рассыпалась на мелкие и крупные осколки над лицом Фроста. Капитан успел закрыться ладонью, да и стекло у Ричардса, по счастью, оказалось хитрым, чуть ли не автомобильным, разлетающимся при ударе на почти безвредные, лишенные острых кромок куски.

В стоявшем напротив кассовом аппарате внезапно возникло полдюжины отверстий, фабричными чертежами не предусмотренных.

Отчаянно завопил Джим Ричардс.

“Хорошо же я грохнулся!” — ошалело подумал Фрост, и немедленно опомнившись, покатился прямо по усыпанным осколками плитам.

Дробовик!

И наверняка магазинный! Пятизарядный, по меньшей мере!

Браунинг точно сам собою выпрыгнул из-за брючного ремня, очутился в руке наемника. Лязгнул предохранитель, щелкнул взведенный курок. Остатки стеклянной двери обрушились внутрь лавки, сметенные вторым оглушительным выстрелом. Тотчас же грянул третий.

“Болван, — подумал Фрост. — У него пять зарядов, палит напропалую, а перезаряжаются эти штуки не быстро…”

Однако, то ли у неведомого стрелка в магазине было больше пяти патронов, то ли ружей оказалось несколько, — но всякий раз, когда Фрост пытался привстать и оценить обстановку, раздавался новый грохот, и новые куски стекла свистели внутри магазина. Левой ладонью наемник старательно закрывал небритое свое лицо. Он испытывал непроизвольный страх одноглазого человека — случайно лишиться второго ока, сделаться полностью слепым.

Одновременно Фрост полз на локтях и коленях поближе к витринам, в мертвую зону, где основание стены могло послужить своего рода бруствером, дать возможность внезапно поднять голову и хотя бы мгновенно взглянуть на творящееся снаружи.

Выстрелы гремели по-прежнему.

Продырявленные жестянки мангового сока дребезжали и кувыркались, рассыпая оранжевые брызги. Маслины и пикули десятками и сотнями вылетали из расколотых банок. Стоял острый запах пролитого уксуса.