Юрий Ищенко - Черный альпинист

Вылез — вокруг никого. Заровнял дыру, отполз в сторону, в глухие заросли. Достал из куртки пачку и зажигалку и закурил — это была лучшая сигарета в его жизни.

Минут через двадцать он вернулся к могиле, — убийцы и сами постарались вернуть ей первоначальный вид, ему осталось немного подправить. Он поцеловал землю, холмик над телом за то, что выпустила. Пошел по краю кладбища вдоль ограды. По пути нашел ржавую лопату.

У здания никого не было, сзади подобрался к двери столярной, прислушался, заглянул — их не было. Пошел на второй этаж. В мастерских цветочных ни женщин, ни боевиков не обнаружил. В кабинете завкадрами тоже. А вот у директора кто-то был. В секретарской у окна дежурил караульный. Так и не заметил Тахира, пока тот не зажал ему ладонью рот, а второй рукой перерезал горло. Резал глубоко, наверняка, так что лезвие заскрежетало о кости шейных позвонков. Опустил труп, стараясь не замазаться фонтанирующей кровью. Заметил на поясе две гранаты. В замочную скважину глянул — сидело человек десять: и седой, и казах, и боевик, осквернивший могилу отца. Сдернул чеки с гранат, выждал пять секунд (опасно — но он не мог рисковать, давая им шанс) и забросил гранаты в кабинет. Отпрянул за угол, вжался в нишу — хилое здание могло и обвалиться. Грохнули с неуловимой паузой два взрыва. Он взял в руку кинжал и распахнул двери. Все, кроме седого, были мертвы. Старший — вероятно, ослепший, из глазниц текла кровь, — шел на Тахира, кашляя и спотыкаясь. Правая рука оторвана по плечо.

— Это я пришел, Тахир! — крикнул ему Тахир, желая, чтобы тот знал, от кого пришла смерть.

Старший заверещал и бросился к нему. Тахир ударил его в грудь ножом — конец уперся в толстую кость грудины, вылетел из руки. Калека удачно оттолкнул Тахира, попытался дойти до двери в коридор. Тахир взял ржавую лопату и сзади ударил, наискось, ребром штыка по голове, — калека дернулся, но не упал. Тахир ударил сильнее, с оттяжкой, ощерясь от ненависти и усилия, — голова лопнула пополам, тело рухнуло навзничь. Смотреть на него было невозможно.

Быстро, не задерживаясь, Тахир выпрыгнул со второго этажа во двор, добежал до ограды, перемахнул через нее, попал в маленький переулок Мартынова. Сел у колонки, обмылся, смыл кровь, грязь, смыл запах трупа. Вдали, в начале переулка, стоял мужик в костюме-тройке, смотрел на Тахира.

— Пошел вон! — крикнул ему Тахир.

Тот пожал плечами, демонстративно помедлил и развернулся. Из-за волнения только в этот момент Тахир признал в наблюдателе Бориса, напарника, с которым вместе лет пять-шесть назад поступили в КГБ. Но звать не стал, Борис Пабст уже скрылся за поворотом. А значит, сматывайся — приказал себе. Взломал дверцу в «жигуленке» (прямо у забора домика), плюхнулся, законтачил два провода (уже выскочил и бесновался хозяйский пес) — и рванул в другую сторону, в проулочки Рабочего поселка. Видел, что над кладбищем стелется дым, горело здание «комбината бытового обслуживания», неслись со включенными сиренами по направлению к кладбищу милицейские и военные машины. Отъехав достаточно далеко, он бросил «жигуленок». Решил, что теперь и ноги не подведут. Нашел на маленьком базарчике чайхану, заказал два десятка мант, бутылку сухого вина, на десерт подали половинку ташкентской «красномясой» дыни (как их завозили в блокированный город — он не мог понять). Как ни странно, у него не возникало «московских» симптомов психоза после убийства. Не тряслись руки, не раскалывалась голова, разве что немного кружилась от замечательной мысли — «я опять выжил». Он пытался вспомнить, когда еще с ним приключалась настолько стремная заваруха, и решил, что сегодня достиг потолка. Между тем его ждал в конторе шеф, и заставлять шефа нервничать было бы идиотизмом. На базаре нанять машину оказалось просто.

Ехали на Фурманова, шофер рассказывал, взбудораженно глотая слова, новую сенсацию:

— Чувак, на Старом кладбище с утра Альпиниста ловили! Точно говорю. Он прямо на похоронах на толпу набросился, людей на кусочки рвал, прибежала охрана, он и их порешил. А потом пошел в директорский дом, убил всех служащих, пожар устроил и спокойно смотался. Милиции тьма, обложили кладбище со всех сторон, а ему наплевать!

— Он же только баб хватает, — выразил сомнение Тахир.

— Так в том и дело! Довели парня! Я и говорю — на фиг его дразнили. Ловили, собак спускали, стреляли, гоняли по горам. Ну что, ему много надо было? Одну в месяц — так на здоровье! А если он за мужиков примется? Если новый сдвиг по фазе у него? Кранты, тогда и я свалю отсюда.