Сергей Соболев - Титановая гильотина

— Кстати, Володя, — она вновь обернулась к напарнику. — Ты уже прослушал запись, которую вчера сделал в «Какаду»?

— Это когда я «жучка» местным «крутым» впендюрил?

— Надо говорить — «установил» или «поставил», — поправила в очередной раз Зеленская. — Да, именно это я и имела в виду. Ты уже переписал звук на отдельную кассету? Или там не было ничего интересного для нас?

— На кассету переписал, но прослушать пока не успел, — покопавшись в своем чемоданчике, Маркелов вытащил оттуда микрокассету. — Действительно, Анна, займись-ка ты делом! На вот, послушай, о чем там Черняев базарил вчера со своими полканами…

Зеленская достала из своей сумочки диктофон, размотала шнур с крохотным динамиком, закрепила его в ушной раковине, вставила кассету… Чтобы сэкономить время, она решила прослушать эту «левую» маркеловскую запись в режиме «уплотнения», при котором диктофон воспроизводит лишь те куски записи, где отчетливо слышна человеческая речь.

— Коля, ты прозвонил Фоме? — спросил чей-то властный голос.

— Да, шеф… вот только что.

— А Лому ты дозвонился?

— Они в одном адресе были, так что Лом в курсе.

— Сказал, что они оба срочно мне нужны?

— Конкретно так и сказал. Обещали, что нарисуются тут минут через десять-пятнадцать.

— Ладно, подождем их…

Благодаря вчерашним комментариям Кормильцина Анна уже знала, кто такие Лом и Фома. Что же касается двух мужских голосов, записанных на пленку, то ошибиться здесь было трудно: один из них явно принадлежал Черняеву, другой — его крупногабаритному телохранителю, смахивающему на шкаф, который, вероятно, выполняет также функции водителя.

— Приехали? — эту реплику подал Черняев. — Как настроение, Валера? А ты, Александр, чего такой угрюмый?

— Да че-то не выспался, командир, — послышался уже знакомый Зеленской голос (это был Ломов). — Считай, какую уже ночь подряд приходится бодрствовать…

— Так зато и сверхурочные нехилые на пару с Фомой огребаете! — сказал Черняев. — Потерпите еще несколько деньков, потом где-нибудь на Канарах отоспитесь. Поймите, кроме вас двоих, да еще Тёмы, я к известной вам задумке больше никого не могу подключать!..

— Да мы не жалуемся, командир, — подал реплику Фомин. — Мы ж не пацаны какие-нибудь зеленые… все прекрасно понимаем!

— Я вас вот для чего вызвал, — после небольшой паузы сказал Черняев. — Есть одна серьезная тема, которую нужно срочно обкашлять. Минутку… Коля!

— Да, шеф.

— Вот что… Сходи поешь чего-нибудь… еды там до черта осталось! А я пока с нашими ребятами словцом перекинусь…

Зеленская, прослушав эту часть записи, подумала, что Черняев не хочет говорить о каких-то вещах при своем телохране, которого зовут Николай. Это, конечно, вовсе не означает, что он не доверяет своему сотруднику, да еще столь приближенному к телу. Просто эти люди играют по своим, проверенным временем правилам, стараясь посвящать в те или иные свои планы как можно меньшее количество людей.

Спустя несколько секунд после того, как Коля переместился в кабинет, где ранее проходили переговоры Черняева с чиновником обладминистрации по фамилии Шацкий и где для них был накрыт стол, разговор в бильярдной, где находились остальные трое, возобновился.

— Значит, так, — веско сказал Черняев. — Будем валить этого борзого парня.

— Когда? — спросил Фомин.

— Завтра. Крайний срок — пятница…

Зеленская, коснувшись пальцем кнопки «стоп», обернулась к напарнику.

— Володь… Прикури-ка и мне сигарету!

Маркелов прикурил сразу две «мальборины»: одну оставил себе, другую передал сидящей впереди напарнице.

— Что-то меня знобит с утра, — пожаловалась Зеленская. — Проглотила пару таблеток, но все равно малость потряхивает.

Подавшись чуть вперед, Маркелов положил ей на лоб свою широкую ладонь с целью определить, не расхворалась ли часом его напарница, нет ли у нее признаков высокой температуры.

— Ерунда, все нормалек, — сказал он, усаживаясь обратно. — Башкарик у тебя, Нюра, холодный, как кусок мрамора.

— Ты еще скажи, как надгробный камень…

— Тебе надо полета граммов бренди тяпнуть, и все как рукой снимет… Ну что? Есть что-нибудь интересное для нас на той пленке, что ты слушаешь?

— Я еще не дослушала. Но уже ясно, что Черняев и его банда задумали что-то недоброе…

На плоский экран ноутбука, который Маркелов держал раскрытым у себя на коленях, поступало изображение от двух «скрыток», одну из которых он оставил в бильярдной, а другую в банкетном зальчике (одновременно он пробовал писать картинку на жесткий диск). Вообще-то ничего интересного там не происходило. Та камера, которую он оставил на верхней полочке для уже отработанных игроками шаров — она была вмонтирована в пустую пачку из-под стомиллиметровых сигарет «Данхилл», — захватывала не только стол для игры в снукер, но и, через открытое пространство арки, какую-то часть зала ресторана, с пустующими в это время столиками. Спустя примерно минуту после включения Маркелов увидел, как из глубины зала — кажется, от входа — показался какой-то мужчина, который уселся за ближний к арке столик. К нему подошел телохран Аксенова… Судя по всему, эти двое были знакомы: они обменялись рукопожатиями и накоротке — какими-то репликами (Паша вчера обмолвился, что его «негласно охраняют»… не исключено, что этот вновь прибывший тоже является сотрудником какой-нибудь службы безопасности). Телохран Аксенова ушел обратно в помещение бильярдной, где принялся, скуки ради, гонять шары по изумрудному сукну стола. Вот в поле зрения появился бармен… что-то принес на подносике тому мужчине, что уселся за столик, не снимая куртки… кажется, кофе принес…