Андрей Таманцев - Точка возврата

— Господи, да ты точно сдурел! Хорошо, говорю серьезно, Семен, я никак не ожидал, что ты заведешь серьезный роман на операции...

— Это не роман, — упрямо буркнул он.

— Ладно, ладно, называй это как хочешь, я, наконец, прошу у тебя прощения, если ты этого хочешь. Но я обращаю твое внимание на то, что ты абсолютно не готов к делу... Ты стал рассеян... Хрен тебя дери, да ты выключился из работы напрочь, абсолютно, ты раскис, как Ромео, а сейчас будет самое пекло. Мне такой солдат в команде не нужен, понял? Ты сам не работаешь, и Борода по твоей милости сдох, пропал, погиб, вырубился, как машинка заводная, посмотри, вон сидит, психует, партизан, мать его в перец!

— Пастух, прости, погорячился, был неправ. Все, включаюсь в работу, больше не повторится. Только Борода-то при чем?

— Ревнует Борода, ты ему самый малинник повытоптал.

— И что я должен делать?

— Вот что. Ты не мог бы хотя бы до конца операции не так любезничать с... со Светланой?

— Так если он уже и так все понял...

— Сеня, это приказ. Делай, что говорю. Или мы с тобой расстаемся прямо сейчас...

— Хорошо... — буркнул Артист и тут же поправился: — Слушаюсь!

Говорят, в экстремальной ситуации и палка стреляет, и кухарка работает министром. Мне пришлось работать психологом, что в данной конкретной ситуации было не шибко приятно. Теперь я оттащил в сторону Бороду.

— Вот что я хотел тебе сказать, Андрюха, — на этот раз я обратился к нему по имени для большей доверительности. — Я прекрасно понимаю все, что произошло. Нет, ты не перебивай, ты выслушай. Артист — приезжий, свежий человек. Такие всегда производят на девушек сильное впечатление. Она увлеклась, но это ее ошибка. Артист, он, понимаешь, тоже увлекся, Светлана ведь действительно очень милая. У него это мимолетный роман, у него такое бывает. Мы уедем отсюда через неделю, и все кончится. Вся ваша жизнь войдет в старую колею, все забудется. Вот увидишь, они расстанутся, как миленькие. Света сама к тебе прибежит просить прощения. Ну, ты же умный человек, у тебя широкие взгляды, ты ее простишь, и все будет в порядке...

— Спасибо, Сергей. Я все понял. Я действительно скис в самый неподходящий момент. Извини, я должен был держать себя в руках. Я понимаю, ты все это наговорил, чтобы меня успокоить. Я тебе правда очень благодарен. Конечно, все это бред, ты сам видишь, у них серьезно... Стой, стой, теперь ты не перебивай. Вот я сейчас покурю, и мы пойдем. Я вас поведу. Все будет в порядке. — Он грустно улыбнулся. — Увидишь, Борода умеет держать удар.

Через четверть часа мы уже топали по тропинке, восходя к подошве горы Явирнык. Тропинка то терялась в лесу, то выбиралась на прогалину, но с каждой сотней метров становилась круче и круче. Борода, все утро уродовавший себя никотином и приданными к нему смолами, шел красный, с глазами навыкате, пот с него не тек, а даже брызгал. Но он не сбавлял темп, рискуя надорвать свое инфарктное сердце. Еще бы, следом за ним шел Артист, разве можно было допустить, чтоб его хоть намеком упрекнули в недостаточно ной выносливости!. Труп мне не был нужен, и я стал искусственно умерять темп, отставать. Равняясь по мне, отставал и Артист, который шел передо мной. Но Борода упорствовал, ломил, как паровоз, оглядывался, да еще покрикивал, чтоб не отставали, дескать, идти далеко, надо поспеть до темноты. Я махнул рукой, пусть надрывается, его дело.

Когда к полудню мы вывалили на хребет, идти стало легче, и единственным человеком, который устал, оказалась Света. Она не подавала виду, но я несколько раз оглянулся на нее и понял, что девушке тяжело. В хорошеньких глазках уже стояли слезы. А Борода, все так же зверски хрипя и разбрызгивая пот, пер как ни в чем не бывало. Я дал команду сделать привал.

Борода хоть и свалился сразу после команды как подкошенный, а все же закурил.

— Борода, — сказал я ему, — ты бы поберег здоровье, тебе еще ракеты в небо запускать.

— Я без сигареты не человек, — ответил он, еле выговаривая слова сквозь задышку.

— Слушай, я же видел, как тебе дался этот подъем.

— А, не переживай. Я вхожу в ритм и держусь в нем, сколько надо. К тому же я иду правильно.

— Как это — правильно?

— Я подсмотрел, как гуцулы ходят по горам. Они не наклоняются вперед и не ломят, как через три ступеньки, а держатся ровненько и идут маленькими шажками. Я попробовал, так намного легче.

— Ну-ну.

Мы повалялись на траве, и когда я увидел, что Света в порядке, поднял группу и снова поставил в голову Бороду с его гуцульским способом передвижения. Наконец мы прошли седловину и поднялись на Явирнык.