Леонид Словин - Отстрел

Он внимательно всмотрелся в графы. Чек был выписан на предъявителя. Фамилия получателя отсутствовала. Сбоку почерком английского двоечника на двух строчках была выведена сумма:

«Three million dollar USA onli…»

«Три миллиона долларов США…»

Фамилия и имя выписавшего его читались как арабские — KAMAL HALIF А.

—Откуда у тебя?

Плата ограничился сентенцией:

—Тебя подставляют — ты вынужден отмахнуться. Можно считать, шеф обронил. Я поднял…

Плата хранил огнестрельное оружие и удерживал в квартире заложника. Рэмбо, частный детектив, не имел права штурмовать квартиру — присваивать функции правоохранительного органа. И он пошел на это. В правовом смысле дела обоих были бесперспективны.

«Ни Плата, ни Неерия не обратятся с заявлениями. Тем более, что Нисан не сделал этого сразу после похищения Рахмона-бобо…»

—Я умею быть благодарным… — Плата поднял к Рэмбо асимметричное решительное лицо. — Ты сразу в этом убедишься. Если отпустишь…

Свою помощницу Савельич знал еще пацанкой. МУР занимался группой молодых кидал. Преступления были из привычных в столице, отличались особой, не диктуемой ни обстоятельствами, ни целесообразностью, жестокостью. Действовала молодежь. Девчонок пускали впереди. Они знакомились с иностранцами, шведами или японцами, вели «к себе» — в солидные дома на Арбат или в район Новослободской. Там, в подъезде, уже ждали парни. Ребята были из благополучных семей. В происходящем видели удальство, урок распутникам, забавное времяпрепровождение. На деньги всей компанией шли в ресторан, частично делили. После одного — наиболее дерзкого — нападения всей бригадой махнули на Кавказ, в Джемете. В это время Савельич и занялся ими. Оказалось, о молодых кидалах знали многие. Установить их не составило труда. Преступников арестовали прямо в Джемете. Савельич лично летал за ними. В Москву доставляли порознь — чтобы не сговорились. Савельич прихватил пацанку, она была моложе всех. Рейс то и дело откладывали, вместо вечера улетели на рассвете. В Адлере в ментовке было жарко и полно задержанных. Ночевали с другими пассажирами в аллее. Грабительница, мешая, посапывала на плече. Из-за нее он не мог задремать. Их принимали за отца с дочерью. Никто не знал, что он везет арестованную. Савельич — грубый служака, выпивоха и мент с «прожженным кафтаном», постоянно находящийся под угрозой увольнения, — не забывал преступников, которых он арестовывал. Помогал, чем мог. Он и пацанку не забыл. Девчонка была единственной несовершеннолетней в группе, за вовлечение малолетки в преступную деятельность полагалась дополнительная статья. Савельич постарался всем все объяснить. В результате подельники как один принялись ее отшивать; потерпевшие тоже убоялись ответственности за несовершеннолетнюю…

Она была благодарна. Круг общения ее не изменился. Каждые две-три недели они разговаривали по телефону. Просто уже как добрые знакомые. Савельич был в курсе всего, что происходило в ее окружении.

—Пал Палыча опять задержали на Даниловском. В курсе? — Она позвонила уже вечером, из дому.

Савельев был в курсе. В сейфе лежало несколько бумаг, переданных 85-м, обслуживавшим рынок.

Мастер спорта, «классик», Барон все последнее время работал охранником в ресторане «Туркмения».

—Привели с наркотой. А в ампуле вода вместо ширева… Может, заедешь до работы, Савельич? Поговорим. А я шарлотку поставлю. С антоновкой…

—Слышь, Савельич? — Бутурлин распахнул дверь в кабинет зама. — Там внизу интересный мужик. Остановил патрульную машину, попросил прикурить…

—Бывает. — Заместитель был настроен философски. Бутурлин вернулся к задержанному у Пушки:

—Остановил патруль, а у самого под одеждой зажигалка в виде пистолета. Поручи переговорить. Только аккуратно! Через пару минут приведешь. Я хочу сам расспросить.

С Савельичем в кабинете сидели еще двое, вернувшиеся из мотеля. Все свои. Остальные фильтровали задержанных.

— Документы у него есть?

— Только бумага на английском — телефоны лондонских блядей. Фамилию молчит.

Бутурлин постоял у подоконника с кактусами. Они одни и могли существовать в активной никотиновой зоне РУОПа. Да еще календарь «Российского кредита» — кудрявая головка Мики Морозова кисти Серова смотрела со стены. Спросил с прохладцей:

—Из мотеля ничего нового?

—Нет.

Вернувшись к себе, постоял у телевизора. Очередной кандидат в президенты откровенно ржал в экран. На втором плане мелькнул глава «Центурионов» Тяглов со своими орлами — обеспечивал безопасность.