Леонид Словин - Пауки

«Коммерческий банк „НЕЗАВИСИМОСТЬ“, в дальнейшем — „БАНК“, в лице… действующий на основании устава, с одной стороны, и ТОО „Экологическая продукция „Алькад“, именуемое в дальнейшем „ЗАЕМЩИК“, в лице… действующее на основании устава, с другой…“

Предмет договора был прост.

«БАНК» предоставляет «ЗАЕМЩИКУ» кредит в долларах США с взиманием 30 (тридцати) процентов годовых…»

Сделка предполагалась многоходовая — мудреные технологии из-за границы и нефть для перерабатывающих заводов в обмен на нефтепродукты; те, в свою очередь, возвращаясь на Запад, «превращались» в продовольствие…

К договору было приложено довольно объемистое технико-экономическое обоснование, справки на немецком, английском, греческом…

Лукашова с любопытством следила за мной.

Договор предусматривал строгие санкции от непоступивших процентов за каждый день просрочки. С большой суммы кредита это составляло солидный куш.

— Если «Алькад» вдруг заартачится, наша служба будет в затруднении…

— Думаю, до этого не дойдет!

— Надеюсь.

Успех комбинации обеспечивала крыш а.

Абсолютное большинство российских банков и фирм имело криминальное прикрытие на случай аферы.

С этим у «Независимости» вес было в порядке.

Стоявшая за банком группировка считалась одной из самых крутых в Подмосковье…

—Окунь знает, если он себе что-то позволит, ему с ходу оторвут голову…

Мы не успели договорить. Я только спросил у Кати:

— Я буду нужен?

— Наоборот, Камал просил тебя не вмешивать, чтобы не напортить.

В приемной уже слышались голоса. Окунь приехал с уголовного вида боевиком, которого представил как советника по безопасности. Юридическая подготовка договора была завершена.

«Алькадовцы» уже входили в кабинет вместе с помощницей президента банка.

В приемной послышался голос Камала Салахетдинова.

Я вышел.

Через несколько часов, к тому времени, как я вернулся, договор с «Алькадом» был подписан.

В приемной в корзинке для бумаг я увидел пластмассовую ребристую пробку, клочки фольги и пустую бутылку из-под «Советского шампанского»…

—Вы читали сегодняшний «Комсомолец»? — через несколько дней фальшивым голоском пропела мне помощница президента в трубку.

У всех этих пигалиц были детские голоса.

— Нет. Что там?

— Про наш банк пишут… — промурлыкала она. — И про вас!

— Ты уверена?

Стоящая за кулисами скромная фигура главы службы безопасности банка становилась объектом внимания прессы и общественности, как правило, в связи с совершенным проколом.

—Я сейчас поднимусь.

Когда я появился в приемной, помощница пила молоко из большой расписной чашки. На чашке было крупно выведено: «ВЫПЕЙ ВТОРУЮ!»

—Хотите?

Начальник кредитного управления вошел, как всегда, бесшумно. Ему нравился эффект, производимый его внезапным появлением.

—Если бы водочки…

Несмотря на вес, переваливший за сто, и одышку, молодость позволяла ему довольно легко двигаться.

—Ну, вы даете, Вячеслав Олегович! Тогда уж ликер!

Помощница держалась неуверенно. Физически крепкие мужики были ее проблемой. По крайней мере, чисто поведенчески она никак не могла найти нужный тон.

— Тоже сказала…

— А чё?

Я с любопытством следил за се безгубым ртом, немного сонными движениями, словно видел воочию ее трудности

«Как сложно у человеческих самок с продолжением рода! Чтобы произвести потомство, надо научиться говорить тоненьким обволакивающим голоском, знать грамоту, улыбаться, льстить, предавать…»

—Ты чё, лапуль?

Недавно прошел спектакль в постановке Валерия Ахадова, и все подражали его героям.

—Нет, правда, лапуль!

И дальше — все в том же роде.

Разговор мог целиком состоять из одних «А чё?».

Все и всё прекрасно понимали.

Почти каждый день после работы помощница президента шла пешком к метро. У палатки «Свежий хлеб» в машине ее уже ждал Вячеслав, который выезжал чуть раньше. Минут за сорок они добирались до ее квартиры в Конькове. Поздно ночью начальник кредитного управления в своем «вольво» гнал по окружной к себе в Крылатское.

— Молока много не выпьешь…

— А вы пробовали?!

Дурашливый разговор.

Разминка, разогревание.

В разгар зимы начальник кредитного управления слетал «на солнышко». В Тунис. Вернувшись в Москву, постригся. Теперь щеголял высоко поднятыми, не успевшими загореть висками.

Помолодел еще больше.

Оба не предполагали, что я знаю их тайну.