Владимир Михановский - По острию ножа

Но потом подоспели новые пушки, и командир придумал другое применение пленникам.

Добравшись до пустынного селения, он велел каждого из них накрепко связать, затем самолично распределил по комнатам облюбованного под испытания дома: по одному — в комнаты поменьше, а оставшихся четверых — в столовую, из стен которой, казалось, еще не выветрился запах шашлыка и молодого вина.

Пленных, как кули, боевики втащили в дом и бросили — кого посреди комнаты, кого у стенки, подчиняясь указаниям командира, который руководил действиями.

Пленные еще не догадывались о своей участи.

Испытуемые орудия установили на различных позициях поодаль. «Дом похож на школу, в которой разместились русские милиционеры», — подумал командир, тщательно наводя ствол пушки на одно из окон.

Наводчиком он был неплохим.

Звук выстрела оказался совсем негромким. Боевики, стоявшие рядом, переглянулись: они ожидали совсем другого.

Граната попала точно в окно, со звоном посыпались стекла. А командир уже наводил ствол на соседнее окошко, с которого хозяйка не успела даже сдернуть занавеску.

Расстреляв гранаты, отобранные в ящик по числу комнат, в которых находились связанные пленные, командир в сопровождении нескольких боевиков — членов его штаба, — направился в дом. Уже в сенях их встретил запах подгорелого мяса.

Один из боевиков заметил:

— Шашлык готов!

— Но не из барашка, — добавил другой.

Командир шагнул в первую комнату. Здесь посреди небольшого помещения несколько минут назад был оставлен связанный русский пленный.

Пленного не было.

Вместо него была жалкая обгорелая кучка, месиво, в котором ничего невозможно было разобрать. Одежда, которая была на пленном, исчезла напрочь.

— Недурно действует, — вынес оценку командир, после чего остальные боевики позволили себе добавить по реплике:

— Гранаты — что надо.

— Чистая работа!

— Главное, взрыв дом не повреждает.

— Как нейтронная бомба действует! — заключил самый образованный из террористов.

В следующей комнате, куда угодила кумулятивная граната, связанного пленника они оставили лежать у самой стены. От того и обгорелой кучки не осталось. Зато на стене образовалось большое пятно с неровными краями, которого раньше не было.

— Вот это называется: по стенке размазали неверного! — тонкие губы командира на мгновение искривила змеиная улыбка.

— Всех бы так их размазать!

— Хорошая пушка, дай ей Аллах здоровья!

— Так мы милицию выбьем, а здание сохраним.

— Только стены придется хорошенько отчистить.

Однако самый большой сюрприз, причем не из самых приятных, ожидал боевиков в столовой. Пленные здесь остались живы, хотя кумулятивный взрыв их страшно изуродовал.

— Комната слишком большая.

— Значит, на открытом воздухе снаряд действует, как обыкновенная граната.

— Учтем, — загомонили боевики.

Один пленный был без сознания. Он дышал тяжело и хрипло, из открытой раны на груди при каждом вздохе сочилась кровь, — одежда при взрыве и здесь, как повсюду, улетучилась. Возможно, сгорела.

На теле второго были страшные ожоги. Он смотрел на вошедших боевиков помутившимися глазами, наверное, плохо соображая, где находится.

Состояние остальных не поддается описанию. Вид выпущенных кишок и вываленных внутренностей был страшен даже для террористов, привыкших ко многому.

Но пленные были еще живы.

— Товар испорчен, — изрек начальник, оглядев каждого. — Зато мы точно выяснили, как действует новый гранатомет.

— Этих куда? — спросил кто-то из боевиков, кивая на корчившихся пленных.

— Убрать.

— Вынести?

— Кончай на месте, — с раздражением произнес начальник. Он не любил повторяться.

Несколько коротких автоматных очередей прервали последние минуты существования русских.

Часа через полтора яростного боя все еще остававшиеся в живых ОМОНовцы под давлением превосходящих сил противника оказались в помещении школы.

Чеченцы, однако, не спешили штурмовать здание. Русские успели плотно забаррикадировать дверь, и штурм ее, как понимал чеченский командир, будет сопряжен с немалыми потерями.

Теперь решающее слово было предоставлено новым гранатометам, а также «белым колготкам», как именовали чеченцы женщин-снайперов.

Майор Геращенко казался вездесущим. Казалось, он появляется одновременно на самых опасных участках сражения. Свистели пули, взрывались снаряды, осколки со свистом прорезали воздух. Милиционеры яростно отстреливались.