Евгений СУХОВ - Оборотень

— Мулла! — строго окликнул капитан. — На выход! И поторопись, если не хочешь, чтобы мои ребята вытолкали тебя из норы прикладами.

— Я не боюсь тебя, Тимоха, — прошептал Мулла, поднимаясь с нар. — Мне очень интересно посмотреть, какой ад для меня ты приготовил в этот раз.

Заки Зайдулла остановился напротив капитана Морозова. Пингвин демонстративно не носил с собой оружия, но рядом с ним были автоматчики, которые ловили каждое движение офицера.

— Руки за голову и к выходу! — строго скомандовал Морозов. — Одно неверное движение, и мы будем стрелять.

— Мулла, что нам делать? — спросил молоденький вор по кличке Сарай.

Для своей кодлы Мулла был признанным авторитетом, и если бы он велел умереть, то воры без раздули исполнили бы его волю.

— Мы еще поживем. А для начала выполним чего они от нас хотят, — ответил Заки. — К тому надо посмотреть, какой такой сюрприз для меня при готовил мой бывший кореш.

— Выходить по одному! — распорядился Пингвин. — Руки на затылок!

Предупреждаю: если что не так, будем стрелять! • Зайдулла вышел первым, а следом за ним, один за другим, последовала вся кодла. • — Мулла, куда нас ведут? — поинтересовался вся тот же молоденький вор. Мулла подумал, что парню не хочется умирать. Наверняка на какой-нибудь малине он оставил красивую воровку, которая истосковалась без молодого дружка. Да и сам Зайдулла еще не успел налюбиться вволю чтобы так запросто умереть среди ржавых болот в гиблой, проклятой Богом заполярной сторонушке.

— Стоять! — строго приказал Пингвин. — Беспалый сказал, что Хрыч немножко заскучал. Так вот, вы ему составите компанию. А теперь вперед к тому бараку.

— Да, выходит, и вправду еще поживем, — мрачно заметил Мулла и подумал об осколке опасной бритвы, спрятанном у него в правом рукаве. Ему будет чем «побрить» Хрыча. Теперь он догадался о плане Тимохи — тот хотел столкнуть между собой две враждующие воровские группировки и тем самым посеять в лагере беспредел. Не исключено, что он успел сообщить Хрычу о его будущих соседях, и сейчас обитатели барака, сжав в, руках ножи, ожидали гостей.

Хорош сюрприз, ничего не скажешь. В духе Тимохи!

— Пусть все готовятся к крепкой драке, — шепнул Мулла стоявшему рядом Сараю. — Чутье мне подсказывает, что Хрыч встретит нас не с пирогами.

Беда состояла в том, что Мулла по-прежнему, несмотря ни на что, любил Беспалого, хотя не признался бы в этом даже самому себе. Мулла для Тимохи всегда был чем-то вроде ангела-хранителя, который не раз спасал его в безнадежных ситуациях. Последний раз это произошло незадолго до того, как судьба навсегда развела их по разные стороны забора из колючей проволоки.

Дело было в лагере на Соловках в конце двадцатых годов. Тимоха пришел в барак к Мулле поздно вечером, молча достал из кармана бутылку водки, шматок щедро посоленного сала и стал нарезать сало на аккуратные ломтики. Заки молча наблюдал за тем, как отточенное лезвие легко врезается в плотную жирную массу. То, что ему, татарину, придется есть свинину, его не смущало — он верил в Аллаха, но не верил в то, что Аллах интересуется рационом вора Заки Зайдуллы.

Мулла с усмешкой взглянул на гостя: Тимоха был пижон и любил пофрантить, но, даже глядя на его парадный наряд, нельзя было не признать в нем законного урку.

Он всегда носил кепку, надвинув ее на самый лоб, куртка у него была лоскутная, а штиблеты так блестели, что в них отражалась улица.

Заки Зайдулла так же молча достал из шкафа два пустых стакана, сдул с них невидимые пылинки и с громким стуком поставил стаканы на стол.

Тимоха подковырнул острым лезвием пробку, и та, описав в воздухе дугу, закатилась в угол. После этого он опрокинул горлышко б глубину стакана, а когда водка, булькая, подобралась к самому краю, умело перевернул бутылку, не пролив ни капли. Так же уверенно он наполнил и второй стакан.

— А ты знаешь, Мулла, — Беспалый поднял стакан, — я ведь к тебе проститься пришел.

Его рука при этих словах слегка дернулась, и водка выплеснулась через край, намочив ему рукав.

— Что так?

Мулла не выражал удивления. Он всегда оставался невозмутимым. Даже если бы завтра на утренней поверке он увидел в рядах зеков всех членов Политбюро, его лицо выразило бы лишь легкое недоумение.

— Вчера ко мне заявились четыре фраера от Сереги Длинного, — невесело начал диалог Тимоха.

— Рассказывай, — бесцветно отозвался Мулла, — чего от тебя хотели…