Евгений СУХОВ - Оборотень

— В общем так, бродяги, если нас не прирежут шестерки Хрыча, то мы здесь подохнем от инфекции или от голода. Я своего приятеля Беспалого хорошо знаю, ничего другого от него ждать не стоит.

— Ну и дружок у тебя, Мулла! Видно, он нам при жизни ад решил устроить, — отозвался из темного угла молодой вор по кличке Власик. В драке ему распороли правую щеку, и сейчас из раны на воротник его затертой телогрейки капала кровь. — Суки, что сделали! С такой порезанной рожей в приличную малину не заявишься, все бабы будут нос воротить!

— Много ты понимаешь! — возразил Мулла. — Бабы по своей сущности самки, чем больше у мужиков шрамов, тем он для них привлекательнее. Так что, как вернешься, бабы на тебе гроздьями висеть будут.

— Твои бы слова да Богу в уши. — Власик осторожно вытер кровь с подбородка. — Но боюсь, что до воли я не доживу.

Кодла убиенного Хрыча затаилась в противоположном конце барака. На освободившееся место пахана взошел Грек — молодой вор с красивым породистым лицом. Поговаривали, что с Хрычом у него были не только дружеские, но и весьма интимные отношения, и нынешнее его положение можно было расценить как вдовье.

Об этом знали многие, но вряд ли нашелся бы храбрец, чтобы вслух произнести нелицеприятную правду, — такой смельчак наверняка не дожил бы до следующего утра. При общении с Хрычом Грек всегда был ласков, как кошка, и готов был задрать хвост от одного хозяйского прикосновения. В разговорах с корешами он чаще всего держался высокомерно, а если общался с «мужиками», то спесь лезла из него, как тесто. Такое поведение могло прощаться при сильном покровителе, но не сейчас, когда Грек осиротел. Однако в бараке, где кодла была сцементирована пролитой кровью и потерей лидера, позиции Грека оставались сильными. Мулла был уверен, что наутро Грек поведет остатки своего воинства в решительную контратаку.

— Бродяги, мы должны сегодня же порешить Грека. Если мы не сделаем этого сегодня, та завтра они перережут всех нас.

— Они, паскуды, способны на это. Не хотелось сдохнуть раньше времени. Мы не должны проиграть! — отрезал Власик.

Мулла одобрительно посмотрел на Власика — со временем из него должен был вырасти сильный вор. А как уверенно он вел себя в драке!

— Неудачников не любят. Если нас не добьют сегодня «свои», то завтра заколют суки. А я не хочу так рано помирать, поэтому мы должны ударить первыми — Хорошо Мулла. — поддержали Заки воры. — Когда?

— Через час. — глухо отозвался Мулла. — А пока мне нужно помолиться.

Грядущее сражение Мулла расценивал как борьбу за свою веру, как свой маленький джихад. Он достал из кармана обломок бритвы, потрогал лезвие пальцем и убедился, что оно почти не затупилось. После этого он стиснул зубы и провел заточенным железом по виску.

Мулла брился всухую. Получалось отвратительно. Череп не желал оголяться, но Заки, скрипя зубами, настойчиво водил лезвием по израненной коже.

Из глаз Муллы обильно текли слезы, он кривился от боли, но самоистязания не прекращал. Окончив бритье, он вымученно улыбнулся.

Муллу никто не тревожил. Он стряхнул с плеч пряди темных волос, потом встал на колени и несколько минут отбивал поклоны:

— Мы вернулись с джихада малого, чтобы приступить к джихаду великому… Аллах, дай мне силы, чтобы победить недругов, чтобы не испугаться смерти, когда она посмотрит мне в лицо.

Мулла поднялся с колен. С этой минуты он был готов к бою, даже если ему было суждено погибнуть.

— Вы готовы умереть? — холодно спросил воров Мулла.

Сам он уже давно приготовился к смерти и к суду Аллаха.

— Смерть всегда ходит рядом с вором. Мы готовы к ней с той самой минуты, как признали закон справедливых людей, — отвечал за всех Власик. — А потом, Мулла, у нас просто нет другого выбора.

— Тогда вот что. — Мулла сделал паузу и пробежал взглядом по напряженным лицам воров. Он понимал, что некоторых из них видит в последний раз: так командир отправляет своих солдат на смертный бой. Мулла любил своих бойцов и был привязан к ним, но не настолько, чтобы во имя их спасения жертвовать главным — воровской идеей. — Людей у нас примерно столько же, сколько и в кодле Хрыча, а это не так плохо. Я беру на себя Грека: мне очень хочется посмотреть, какого цвета у него ливер. Ты, Власик, займешься Штырем.

Нужно его сделать! Не бойся его: в такого амбала как раз легче всего попасть.

Тебе, Кирсан, достанется Рыхлый. Завалить его будет несложно.