Евгений СУХОВ - Оборотень

— Меня предали — ладно! Я выжил, — продолжал Варяг. — Но они, суки поганые, подняли руку на святое — на общаковские деньги. Уж не знаю, что им посулили, да только их руками кто-то хитроумный подгреб себе воровскую казну и был таков!

— Ах во-от оно что? — с какой-то, как показалось Варягу, довольной интонацией протянул старик. — Так ты, смотрящий России, потерял свою казну! Это большая беда… Но ты погоди печалиться… Я вот о чем хочу тебя попросить. — Тут голос Беспалого заметно окреп. — Ты позаботься, чтоб похоронили меня на нашем кладбище, рядом с Антониной Сергеевной, супругой моей.

Варяг подошел к старику, присел рядом.

— Погоди, это в Североуральске?

— Ну да, на окраине. Там местное кладбище…

— Извини, старик, — покачал Варяг головой. — Будем надеяться, ты еще поживешь тут. А у меня на ближайшее время планы другие. Я на днях улетаю за границу. Надо одно важное дело закончить, а с ним за три дня не управиться…

— Ты знаешь, зачем я тебя искал? — упрямо перебил его Тимофей Егорович. — Все, что я тебе тут рассказал, — это только преамбула. А главное — то, что я хочу передать тебе… Ты тут давеча про гостинец спрашивал, так вот, Варяг, я тебе хочу отдать общак!

Услышав это слово. Варяг даже вздрогнул. Удивительный старик словно и впрямь был ясновидящим.

— Общак? Откуда ты знаешь? — Но Варяг тут же осекся, понимая, что Беспалому никак не может быть известно про то, что три месяца назад со счетов нескольких банков в далекой Андорре исчезли пять миллиардов долларов.

— Ха! Как же мне не знать! — хмыкнул его собеседник. — Коли я сам его припрятал там.

— Где? — Варяг уже ничего не понимал.

— Так на кладбище же! Вон там возьми книжку! — Старик протянул иссохшую руку к тумбочке, но рука бессильно упала на одеяло.

Владислав открыл дверцу и достал потрепанный томик воспоминаний маршала Жукова. Он полистал книгу, и из середины выпал сложенный замусоленный листок.

— Вот он! — прохрипел старик. — План. Это план кладбища. Там крестиком отмечено место. Безымянная могила. На краю погоста. Смотри — крестик синий, а все прочие черные. Там и общак.

На листке бумаги в клеточку, вырванном из ученической тетрадки, был нарисован карандашом план кладбища — поле, испещренное черными крестами. Один из них и впрямь был синий.

— Какой общак? — нахмурился Владислав.

— Наш, — коротко сообщил Беспалый. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. — Я же тебе говорил, что весь грев, который поступал на зону, смотрящие делили поровну. Одна половина шла зекам, вторая половина — мне. На зоне-то смотрящие были все под моим крылом. Их и выбирали под моим присмотром.

Вот за это они и отстегивали половину грева мне. А еще были посылочки, которые мы перехватывали. А в тех посылочках золотишко, брюлики, деньги… Но раньше, когда страх и закон правили, мне надо было делиться. Я и делился. Тогда с этим строго было. Раз в год из центра приезжала комиссия НКВД, а потом комиссия МГБ, и начальник комиссии перед отъездом уединялся со мной в кабинете, и за закрытыми дверями я ему под расписку сдавал долю. А как Сталин умер и Берию расстреляли, как двадцатый съезд прошел, так вся система и поломалась. Больше никто не спрашивал с меня долю. И я перестал делиться. А куда мне было с этим добром податься? Не на базаре же в райцентре золото продавать! Там и валюта была — американские доллары, английские фунты. А за валютные дела могли и к стенке поставить. Словом, стал я этот свой общак копить — думал, вырастет мой Сашка, станет «кумом» в колонии, ума-разума наберется — отдам ему. Но вышло иначе. Как начал он в колонии «кумовать», да как развернулся во всю ширь, да как проявил сполна всю свою сучью натуру, так у меня всякая охота отпала. А потом, когда я прознал, что появился новый правильный вор по кличке Варяг, которого признали смотрящим России, я понял: вот кто достоин моего общака, кто с умом им распорядится. А пару лет назад, когда я почувствовал, что скоро помирать придет пора, я стал тебя искать. Ты как раз на зону к Сашке попал. Я пару раз приходил туда — поглядеть на тебя, но ты какой-то смурной был.

— Мне наркотики кололи, Тимофей Егорович, по приказу Александра Тимофеевича, — жестко заметил Варяг.

— Да, да, знаю… Словом, когда попал я в этот дом ветеранов — а поместили меня сюда сразу после смерти Сашки моего, я попросился поближе к нему — он же тут на Васильеостровском кладбище похоронен… Словом, начал я справки наводить о смотрящем России. Но это оказалось непросто. Окольными путями, через своих старых знакомых — отставных ментов питерских, вышел на службу безопасности здешнего пахана Филата… Как раз прошлой зимой. А мне от него ответ: нет, мол, Владислава Игнатова, он исчез. Так я уж думал: все, пропадет мой общак. Потому как, кроме тебя, никому я бы его не доверил. А тут на прошлой неделе мне звонок — нашелся Варяг! Ну что, обещаешь, что похоронишь меня в Североуральске на том кладбище?