Cassandra Claire - Draco Sinister

серьёзными повреждениями — бодро продолжал Чарли, — Один из наших медиков сможет залечить

её прямо сейчас. А тем временем… — Старший Висли строго посмотрел на Рона, — вы можете

рассказать, что вы здесь затеваете.

***

Гермиона, облокотившись на каменную стену башни, посмотрела на открывающуюся дверь. К её

удивлению, это оказался Червехвост, а не Слитерин. Он закрыл дверь и посмотрел на неё. Гермиона

увидела какой-то серебряный дымящийся кубок в его руке.

У Гермионы все внутри похолодело. — Здравствуй, Гермиона, — произнёс он спокойно.

— Что тебе надо? — спросила она холодно.

— Я просто не понимаю, — сказал Червехвост, — почему такая умная девочка как ты не смогла

научиться хоть каким-то манерам.

— А знаешь, чего я не понимаю? — огрызнулась Гермиона, — Как Сириус и отец Гарри могли

быть лучшими друзьями такой сволочи как ты? Ты отвратителен!

Гермиона думала, но не могла быть уверена, что заметила, как Червехвост вздрогнул. Но

секундой позже на его лице уже сияла широкая улыбка, он сделал ещё несколько шагов к Гермионе.

В руке, где только что находился серебряный кубок, резко появилась волшебная палочка: — Мой

хозяин уже дал разрешение применять к тебе различные наказания, волшебные наказания, —

усмехнулся Червехвост, — только дай мне повод, и я сделаю это.

Гермиона молчала.

— Что, затихла? — злобно проговорил он, — В горле пересохло? — Червехвост протянул кубок

ближе к ней — Пей!

Гермиона посмотрела на чашу, в которой дымилась какая-то синевато-красная жидкость. У неё

был сильный запах — не плохой, даже довольно приятный, примерно как лимоны, розы или

свежеиспеченный хлеб.

— Меня не мучает жажда, — ответила Гермиона.

Червехвост опять усмехнулся: — Ты выпьешь это, или же я нашлю на тебя Пыточное заклятие, и

буду пытать тебя до тех пор, пока ты не сможешь пошевелить своими конечностями. Потом ты всё

равно выпьешь это. Но если тебе хочется быть глупой и храброй, я только за. Потому что мне

действительно хочется немного помучить тебя.

Гермиона тут же почувствовала сумасшедшее биение своего сердца где-то… в пятках. Она

вспомнила, как Люций Малфой пытал её в особняке Малфоев, пытаясь заставить сказать, где тогда

находился Гарри… вспомнила желание умереть. Это не относилось к тем вещам, которые можно

65

было просто забыть или простить.

Гермиона протянула свою руку и позволила Червехвосту вложить туда кубок.

Она поднесла кубок к губам и выпила.

Гермиона ощутила вкус кусочка сахара, сладкого и язвительного. Она начала закашлять и

посмотрела на Червехвоста, жадно смотревшего, как она глотает.

Мир словно наклонился в эти ужасные моменты. Где-то хихикал этот предатель, бывшая крыса,

но Гермиона уже не слышала его. Какой-то головокружительный шум затрещал в её ушах. Как будто

в её голове тысяча бабочек, пытающихся выбраться наружу. Она была испугана, и в то же время,

чувствовала вызывающее отвращение удовольствие, что было намного хуже. — Это был… —

задыхалась Гермиона, — Это был яд?

Червехвост резко засмеялся. — Вовсе нет… — сказал он, наклонившись и ловко забрав кубок из

ослабевших пальцев Гермионы, — Это, моя дорогая, была обыкновенное любовное зелье.

Веки Гермионы были столь тяжелы, что закрывались уже сами, но она переборола себя, открыла

глаза и посмотрела на Червехвоста со смешанным ужасом. — Любовные зелья… они

не настоящие… они не срабатывают…

— О, нет, они есть, и они прекрасно выполняют свою задачу, — произнёс Червехвост, — Это было

одно из самых древних зелий. Его использование, само собой, не законно. Приговор — пожизненное

заключение в Азкабане. Но… — он пожал плечами, — это не имеет никакого значения.

— Я не могу… — всё ещё задыхалась Гермиона, — Я хочу спать…

— Так и должно быть, — произнёс Червехвост «поющим» голосом, — Когда ты проснёшься,

первый человек, которого ты увидишь, будет именно тот, кого ты начала любить уже с этого

момента, любить отчаянно, безоговорочно и навсегда. Чёрная магия, — улыбнулся он, обнажив свои

маленькие крысиные зубы, — Не существует ничего подобного ей. Глубокого тебе сна, дорогая

девочка. И когда ты проснёшься, лицо Салазара Слитерина будет первым, что ты увидишь.

***

— Итак, мама с отцом знают где ты находишься? — спросил Чарли у Рона с таким выражением