Cassandra Claire - Draco Sinister

— Помочь вам? Почему я должен помогать вам? И вообще, как вы сюда вошли?

Драко улыбнулся.

— Я могу сделать многое, — сказал он, глядя на все еще играющую пластинку, парящую над его

рукой. Я могу сделать много вещей, о которых я раньше даже и не знал. Например эта пластинка. —

160

Он искоса поглядел на Снэйпа. — Я срезал замок на вашей входной двери. А потом я восстановил

его. Он стал таким же, как и был. Я ничего не испортил.

— Не в этом дело. Дело в том, что вы не должны быть здесь. Я не могу понять, что вы делаете

здесь, да и мне всё равно. Вы, конечно, можете стать одним из моих личных учеников, но это

большее, что я могу вам предложить, потому что я уверен, что вы согласитесь. Я предлагаю вам

пойти домой.

— Я не могу этого сделать, — сказал Драко, который, казалось, пребывал в отчаянии. — Вы

должны помочь мне.

— Почему вы хотите, чтобы я помог вам?

— Потому, что, — просто сказал Драко, — вы не расскажете Сириусу Блэку, где я.

— Сегодня Блэк был очень взволнован из-за вас, — сказал Снэйп, не особенно любезным тоном.

Это наводит на мысль, что он и остальные ваши родственники были бы счастливы помочь вам.

Почему бы вам не пойти к ним?

— Потому, что они не понимают, — сказал Драко, вставая на колени. — Они, все, Сириус, Гарри и

остальные — они все хорошие, они всегда были добрыми. Они не знают другого способа

существования. Для них зло — это то, что они презирают и то, от чего они должны держаться на

расстоянии вытянутой руки, оно для них не рядом каждый день и каждую ночь твоей жизни. Они

не знают, как бороться с ним, потому что никогда не боролись. Но вы знаете, — и когда он посмотрел

на Снэйпа, и Северус увидел его лицо, ставшее более бледным от потрясений и истощения, он

внезапно вспомнил маленького Драко, такого, каким он был пятнадцать лет назад, когда Люций

принес его, обёрнутого в одеяла, на собрание Упивающихся Смертью, и даже Волдеморт отметил

специфический цвет волос мальчика и стальные глаза. Это было особо отмечено. Не то чтобы

особо, думал Снэйп, но выражения, используемые Тёмным Лордом, обязательно означали чтонибудь по-настоящему стоящее.

— Вы были злым, но вы изменились, — сказал Драко. — Я думал, вы поймёте. Я думал, вы

смогли бы рассказать мне, как у вас это получилось.

Снэйп посмотрел на него: его любимый ученик, мальчик, которого он всегда любил, он даже и

не мог понять почему, ведь Снэйп не переваривал отца Драко. Возможно, так было потому, что

Драко напоминал Северусу его самого в этом возрасте, так же, как Гарри напоминал Джеймса. Но

возможно, Снэйп просто принимал желаемое за действительное. «Я не был борцом, — думал

Снэйп. — Мне потребовались годы, чтобы понять, что в мире есть что-то, за что стоит бороться».

Драко затих, лениво наблюдая вращение чёрного диска над рукой, с темным и слегка

обеспокоенным светом в глазах. На его лице была мечтательная полуулыбка, как будто он теперь

думал о том месте, где бы он сейчас хотел бы быть. Это была та же самая улыбка, от которой у

Чарли Висли будут кошмары, но для Снэйпа она просто дала паузу, чтобы подумать.

— Возможно, я смогу помочь вам. Но вначале я должен кое-что вам сказать.

— Что?

Со спокойствием, Снэйп продолжал:

— Ваш отец мёртв. Он умер сегодня вечером.

Драко не двигался, но внезапно сильно побелел. Темный свет в глубине его глаз, который

беспокоил Снэйпа, мгновенно исчез, оставляя его глаза чистыми и прозрачными, ясными от шока и

потери. Всё ещё играющая пластинка сломалась со звуком похожим на звук ломающейся кости, и

дождём маленьких осколков упала на ковёр. Драко посмотрел на Снэйпа, его лицо, снова сделалось

искренним и удивительно опустошённым.

— Вы уверены?

— Я уверен, — сказал Снэйп, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты. — Побудьте здесь, мистер

Малфой, я сделаю вам кофе.

161

Глава 8. Ангелы и демоны

«Где есть трещина, там льется свет.»

Леонард Коэн

рако подавленно ковырял вилкой в своей тарелке. И не потому, что еда была не вкусной, к

огромному

Д

его удивлению, Снэйп среди всех остальных своих талантов, мог приготовить

вполне сносную черничную булочку. Но его желудок свело настолько, что каждый кусок был подобен

куску металла.

Снэйп сидел напротив, в своей маленькой голубоватой кухне, настолько пристально смотря на