neutron - Draco Veritas.doc

убирая руку.

Иногда мне кажется — возможно… Впрочем, иногда

— О… ну, спасибо…

я воображал, как побеждаю тебя в квиддиче — причём

— А я думал, для тебя счастье — это просто… — тивидел это так ярко, словно это случалось на самом дехо заметил Драко. — Ведь ты знаешь, кого любишь…

ле: ветер в волосах, снитч в руке… Знаешь… когда

В тишине Гарри пытался постичь смысл этих

он в кулаке, он так бьётся… будто сердце…

слов — как можно не знать, в кого влюблён? Любовь —

— Да, — шепнул Гарри.

как боль: не почувствовать её невозможно, как

— Иногда так сильно чего-то жаждешь, что

не почувствовать спрятавшийся в ковре гвоздик…

ты видишь это чётко-чётко… как наяву…

— Если ты про Гермиону, то, как я написал

— Так ты хочешь Джинни, — спросил, окончательей в прощальном письме, покидая Хогвартс, я всегда…

но запутавшись в словах, Гарри, — Ты любишь её…

Гарри осёкся не потому, что Драко перебил его

— Как бы я хотел полюбить её… Временами мне

словом или жестом, — нет, тот поступил по-другому:

даже кажется, что даже могу, — и когда я рисую это

внутри Драко что-то взорвалось, лопнуло перетянутой

в воображении, мне кажется, это сделало бы меня счаструной. Обернувшись, Гарри увидел распахнутые гластливым. Но, похоже, мы со счастьем — две вещи неза и удивлённо приоткрытый рот.

совместные. Счастье так банально просто, а уж кого— В каком письме к Гермионе?

Глава 14. Тернии.

Часть вторая: Тернистый лес

Тернистый сад любви со вранами в хлебах —

Взрастёт едва заметно.

И лето чуть прошло, уж холод подстерёг,

Нефрит стенает в сердце.

Имеет имя лик, счёт обрели тела,

Я дней не различаю.

Вой ветра — глас любви и плата за грехи.

Раскидистые ветви.

Tanglewood Tree, Dave Carter

Гарри осёкся не потому, что Драко перебил его

на Малфоя глаз, Гарри отвернулся. В душе вскипела

словом или жестом, — нет, тот поступил иначе: внутри

какая-то неуместная ярость: он столько раз пытался

него будто что-то взорвалось, лопнуло перетянутой

поговорить об этом дурацком письме, а тот разом наструной: обернувшись, Гарри увидел распахнутые глачинал вести себя так, будто на его глазах при помощи

за и потрясённо приоткрытый рот.

Непростительного Заклятья умертвили любимого фили— В каком письме к Гермионе?

на. И вот теперь сам лезет с расспросами — не иначе,

С этими словами Драко будто передал часть собстхочет, чтобы Гарри нарушил данное себе слово…

венного напряжения — Гарри замер и прикусил губу.

Да пошёл он…

— Да-да, я помню — ты сказал, что не хочешь го— Это моё личное дело, — но в тот же миг Гарри

ворить о письмах, но…

был схвачен и силком развёрнут лицом к Драко; паль— О письме, — отсёк Драко ледяным тоном, —

цы слизеринца — цепкие и острые — впиявились

а не о письмах

вообще.

Я не против

поговорить

в кожу колючими ледышками.

о письмах, которые ты писал — или не писал —

— Нет, это моё дело! — возразил Драко вибрируюно только не мне .

щим голосом — так от легчайшего прикосновения тре— А…

ну да, —

Гарри

поднялся

на ноги.

пещет перетянутая струна скрипки. — Это очень даже

То ощущение неуловимой близости, которое возникло

моё дело, Поттер, так что говори — да побыстрее…

между ними, оказалось напрочь испоганено. — Едва

— И не подумаю. Письмо было адресовано Гермиоречь заходит об этих долбаных письмах, у тебя махом

не. Коли она его тебе не показала, значит, у неё были

крыша слетает. Нет уж, спасибочки, Малфой. Всё, зана то резоны…

были.

Кожа на отчаянно стиснутых кулаках Драко натяДрако вскочил, будто по команде, — напряжённый,

нулась, став почти прозрачной.

подобравшийся, как кошка перед прыжком. Глаза его

— Не сомневаюсь —

у неё

были

резоны.

лихорадочно сияли.

И основной — тот, что она вообще никакого чёртового

— Я хочу знать. Я должен знать. Ты написал письписьма не получала…

мо Гермионе? Что ты сделал с ним? Где оставил?

— Но я же написал! — заорал Гарри, теряя голо— Рядом с твоим… — деревянным голосом ответил

ву. — Я же не могу тебе врать — да и, кстати, зачем бы

Гарри.

вообще стал это делать?! И потом, для начала,

Лицо Драко попеременно то бледнело, то вновь зане твоего долбаного ума дело, что я написал в письме