Женя Левкович - 101 полезный совет по жизневодству

Если не оплатить мне ничем эту жизнь,
То зачем умножать этот долг?
Дождь стучит о карниз: «Откажись, откажись…» –
Допечатал абзац и умолк.

Убежала вода в водосток: «Согласись», –
Тьму хлебая простуженным ртом,
Тишина зашептала: «А ты согласись!
Поглядим, что наступит потом…»

Снова дождь прошибает блестящую жесть,
Словно снайпер, картечью строчит…
«Успокойся! Ты только один, и Ты – есть!» –
Сморщив тучи, сурово молчит…

Я не справляюсь без Тебя –
В печатном шуме растворяясь,
Тону в обыденности дня,
Собой неловко притворяясь.
Столь неумело, что никто
Не верит, – мельком подмечая –
Что заблудился Жан Кокто
В полях седого иван-чая.

Чтобы вожжи служили исправно, не лезя под хвост,
Нужно их, прибирая к рукам, очень крепко держать.
Недоуздкам не вволю давать самостийный прирост
И держать в поле зренья стезю, где начнут вновь сажать.

Хомуты отличая от шор, закусив удила,
Обращайте вниманье на силу давленья подпруг.
На слова не смотрите, пока не наступят дела.
Наступили? Вальтрап? Мартингал душит шею вокруг?

Значит, старые вожжи сносились, и их обновлять
Точно время настало, но денег на новые нет…
Прибирайте к рукам те, что есть! Главное – не стрелять,
Не засматриваясь на попоны соседей опять,
Те, что есть, прибирайте к рукам на ещё …надцать лет.

Когда заката пурпур перестанет
Гореть и тлеть и в пепел обратится,
День кончится рекламой на экране,
Но не уйдёт – с упрямством очевидца
Бороться будет за себя, казаться
То осуждённым, то судьёй присяжным.
Беги его! Не вздумай прикасаться!
Пусти во тьму корабликом бумажным.

Когда заката пурпур пеплом станет
И звёзды зацветут тепло и томно,
Ночь очень строго исподлобья глянет
На всё, что день разбрасывал нескромно:
Носки, футболки, грязные сорочки,
Дрянные мысли с умыслом продажным,
Немыслимо изжёванные строчки –
Всё уберёт, протрёт платочком влажным.

Когда закат совсем во тьму отпрянет,
Мрак перепишет сумерек наброски,
Пролившись через край, замрёт на грани.
Кристальная мечта не от «Сваровски»
Мерцающим вопросом в копирайте,
Алмазной яростью свою означит цену,
И сдастся день: совсем меня стирайте,
Всё целиком, весь документ, всю сцену.

Нахлынет следом млечная дорога –
Беспечными мурашками по коже –
И завлечёт к истокам эпилога,
Растает и вернуться не поможет.

Время идёт и выходит за рамки в пространстве.
Ходики наши беснуются, злятся, бунтуют.
Им невдомёк эти сказки скитаний и странствий –
Тикает сердце настольное, в чашу пустую
Льются секунды со стрелок. Тяжёлые капли
Падают гулко на дно, на изнанку сознанья,
И разбиваются вдребезги. Чувства озябли,
Мысли простыли и кашляют. От наказанья
До преступления шаг, но его не осилить
Нежной душе, даже если бы очень хотелось.

Тяготы ей не по воле даются – по силе.
Дух удручён – как обрыдла ему мягкотелость.
Вырваться хочет наружу, нарушить границы…
Время не дремлет и пульс неуклонно диктует.
На горизонте маячат бесцветные птицы.
Полная чаша сменяет собою пустую.

И наконец вот здесь, на этом
Оптимистичном си бемоль
Поставим точку этим летом
И встретим осень, как Ассоль, –
Восторженно и долгожданно,
Чуть нараспев, слегка навзрыд –
Пока сентябрь твердит с экрана,
Что доступ к августу закрыт.

Пока океан скрывается за стеной
Под аплодисменты полотнища занавески
И окна транслируют тыльною стороной
Утраченность неземную небесной фрески,
Всё видится со стороны, но когда катком
Вечера мрак уравняет берега линию
С чертой горизонта, окажется ли твой дом
За той же рукоплещущей тканью синею?
А если он всё же окажется в стороне
От всякого демократического мирозрения?

Неважно, в какой тебе выпадет жить стране,
Важно, чтоб занавес был бы всегда в поле зрения.