Леонид Каганов: Оды на злобу дня. Часть 1

Не пой под душем песен никогда! Наследники уже под дверью ванной. Приклеились к двери как листик банный и ждут, пока отключится вода. И в тот же миг они тебе несут отнюдь не полотенце или тапки, а строгие бумаги в красной папке, среди которых есть повестка в суд. Суду все ясно, он уже привык. Он постановит твердо, без нюансов: изъять твое имущество, финансы, а также вырвать грешный твой язык. Чтоб не совал его, закон поправ, в сокровищницу мировой культуры, беря без спросу рифмы, партитуры и прочие объекты смежных прав.

Не для того поэт, и музыкант, и композитор, вечная им слава, творят объекты авторского права, успешно применяя свой талант. Не для того, чтоб ты спустя года бесплатно слушал радио в маршрутке. Предмет искусства — это вам не шутки, а ценные улики для суда.

Услышал где-то музыку — беги, мизинцами заткнув покрепче уши. И отрицай, что ты ее прослушал, иначе образуются долги. Концерты в телевизоре не смей просматривать с семьею — только лично! Иначе исполнение — публично, и ты попал на миллион рублей. Приемник лучше подари врагам: пусть слушают налево и направо. В конце концов их всех поймает РАО, и выйдет им немало по деньгам.

С невестой в ЗАГС под музыку пошел? Отдай все деньги и ступай на зону! А РАО передаст их Мендельсону. Придет — получит. Нет — и хорошо.

Придумал стих? Исполнить не спеши. Хоть ты и автор, и законы в силе, но Авторское общество России оставишь без положенной маржи. Зарегистрируй, денег принеси, представь заявку и дождись отметки. И прочитай домашним с табуретки в назначенную дату и часы.

Велели в школе вызубрить стишок? К доске не выходи ни в коем разе! Публичным исполнением при классе юристы назовут такой урок. И за чужой стишок получишь два (условных года по итогам дела). И в кассу РАО местного отдела уплатишь штраф за все свои слова. Сидите, дети, лучше по домам. Забудьте, дети, про кружок вокальный, не подходите к школе музыкальной — чужое исполнять научат там. Литературу с музыкой — забыть: с правами там не ясно и не чисто. Пусть в школах учат только на юристов, а также адвокатов, может быть. Непобедимый, страшный, как дракон, мы в школах лишь один предмет оставим: об Авторском, а также Смежном праве — великий славный божий наш закон!

Семейные альбомы изучай. И твой прапрадед, как ты сам увидишь, Кирилла и Мефодия подкидыш, вдруг может оказаться невзначай. А значит, у тебя в руках права на авторские буквы алфавита. И каждый, кто напишет их открыто, обязан заплатить тебе сперва. А если родословной вовсе нет — то значит, из народа вышел родом. И все твое, что числилось народным: любая поговорка и куплет. Услышал исполнение — звони в ближайшую районную управу. И вызывай наряд в мундирах РАО, и пусть воришку в суд ведут они.

Вот ты прочел поэму до конца. А кто тебе, скажи, позволил это? Губами шевелил? Гони монету! Я выступаю в качестве истца! Пошел в свой блог и сделал копипаст? А ну-ка денег заплати нам с РАО! Оно на все искусство сверху срало! Оно его и купит и продаст!

Без драк и происшествий, без хамства и без свинства, не трогая прохожих, не причиняя зла, веселый день погожий Народного единства прошел себе четвертого числа. Он шел с какой-то девкой, беспечный и поддатый, гудел под нос сонаты, как треснутый рояль. Он шел гулять куда-то, где вина и салаты, и без проблем ушел куда-то вдаль. А вслед за ним с биноклем подтянутый и ловкий спешил другой прохожий — и прячась и таясь. А чтоб не узнавали, он в целях маскировки руками по лицу размазал грязь. А мог бы и не мазать — ведь, скажем откровенно, его и знать не знают, подумаешь, дела. Ну кто слыхал про праздник разведчиков военных, что празднуется пятого числа? А вслед за ним с портфелем знаток суда и права шагал прохожий в шляпе, стараясь не отстать. Число шестое — праздник судебного пристава, он в гости шел с желанием пристать.

Но вдруг из подворотни лениво и вразвалку выходит наша гордость и слава и краса. И молнии на тучах устроили мигалку и поперхнулись снегом небеса. Он вышел на прогулку в плаще и с автоматом и поднял вверх два пальца, коснувшись козырька. И рация на пузе представилась: «Десятый!» И смолкла, будто струсила слегка. Он огляделся важно, как генерал на фронте, он встал на перекрестке, как горная гряда. И сам себе сурово скомандовал: «Пройдемте!» Но не прошел — остался навсегда.

Идет число двенадцать — День тружеников банка — идет себе с работы, сережками звеня. Вдруг слышит за спиною: «Куда спешим, гражданка? У вас просрочен паспорт на три дня!» — «Да где же он просрочен?» — «А я сказал: просрочен! А если не просрочен — помят. Платите штраф!» И та в ответ: «Простите, прошу вас очень-очень!» И денежку сует ему в рукав.