П. Голубев - Козявкин сын

— Никто не зовет, мешай, знай!

— Пашка! — кричит Силантий со двора.

Как бомба вылетает Пашка во двор, а там уж Карька готов — по воду на Симан.

Вот это его работа — мужичья.

Проезжая мимо своей заколоченной избы, Пашка каждый раз думал: «Развалится изба-то, пока расту. А и пусть... новую выстрою, лучше этой, лучше Силантьевой, ох, лопнет со злости тогда тетка Марфа, ей бо...».

Пашка не особенно сердился на Марфу даже и тогда, когда она его и в шею толкнет или в зубы.

«Ладно, — думал он, — побольше вырасту — сдачи буду давать, отстанет».

Пашке казалось, что он растет с каждым днем и что уж скоро будет большой, наплевать ростом мал. Есть которые совсем не растут.

Приближался годовой праздник. У ребят забота — где достать денег на гостинцы? Изворачивались всяко, а на подсолнухи, пряники раздобывали. Накануне праздника уж хвастались:

— У меня 100 рублей, а у меня 250, — и показывали друг другу серые, как бутылочные ярлычки, «дензнаки».

Пашке похвастать было нечем — ни ярлычка!

— У меня дома и на папиросы хватит, — хвастал Пашка.

— Вре?! Покурить дашь? — приставали ребята.

— Дам, только тетке Марфе ни слова, за табак прибьет.

Тетка Марфа скребла пол, суетилась, убиралась, дядя Силантий на сходке.

После обеда собралась она в кооператив — чайку к празднику захотелось купить, да сахару, может, привезли.

Заглянула на чердак, где были яйца приготовлены для обмена, да так и ахнула: ни яиц, ни корзинки.

«Не иначе Пашка, — подумала Марфа, — больше некому: — вот ворина-то! Ну, постой же, проучу его, негодяя».

Пришел Пашка из паскотины, уставший.

— Нету лошади, всю паскотину исходил.

— Куда корзинку девал? — набросилась на него Марфа.

— Какую?

— С яйцами, какую... бесстыжий... говори сейчас... Копила, копила, а он вон что!.. Иной бы за хлеб-то каждый бы день в ноги кланялся, у-у, стервец! — и тетка Марфа, не слушая Пашкиных оправданий, оттаскала его за волосы.

— Вон, чтобы тебя не было!.. — Марфа захлопнула дверь и скрылась за ворота.

Не успел Пашка что-либо предпринять, как Марфа вернулась вместе с Силантием.

— Вот, полюбуйся, вора приютили!

Дядя Силантий пришел злой, видно, много наговорила тетка Марфа.

— Ты что это — шкодить? Тебя кормят, одевают, а ты чего... У-у! — дядя Силантий выругался и замахнулся на Пашку уздой.

Пашка от страха прижался к стенке.

— Иди за конем, да скоро... без лошади не приходи, изобью... На! — и Силантий бросил в Пашку уздой. Железные удила звякнули о Пашкину голову, и слезы сами брызнули из глаз.

— Не дерись! — с трудом выговорил Пашка, — где его, коня-то, взять... всю паскотину исходил...

— Исходил ты... яйца краденые продавал, а не коня искал... У, шкода несчастная!

Перед разгневанным Силантьем Пашка опять себя почувствовал маленьким.

Ходит Пашка по паскотине, а у самого обида на сердце. А тут Карька точно провалился сквозь землю. В поле не выбежал ли? В поле у самых ворот цыган сидит, около него лошаденка на привязи, ледащая.

— Дяденька, не видал ли карей лошади?

— Карька? На спине подпарина?

— Да, да, подпарина от седелки, на ляшке мета такая, вот загогулина, — и Пашка выводит в воздухе пальцем.

Цыган подумал, сузил свои черные глаза, как будто спрятал их от Пашкиного взора, ткнул рукой в сторону.

— Твой конь... туда, мужик увел.

Недалеко в кустах заржала лошадь.

— Будто Карька, — встрепенулся Пашка.

— Нэ, нэ, Карька... твой Карька сэчас мужик по этой дороге повел.

— Не догнать?

— Зачем не догнать... возьми мой лошадь и догонишь... Нэ зэвай... Отдавать нэ будет — мэнэ крыкни...

Цыган подсадил Пашку на коня.

— Вот по этой дороге гони.

Пашка повеселел. Забылась обида, одна мысль у Пашки: Карьку догнать!

— Вот цыгане-то какие бывают, не все воры... своей лошади не пожалел.

Пашка вглядывался вдаль — никакого мужика не видать.

— Неужто угнал? Ну, да Карька-то вон какой, не как эта... Нно! — кричал Пашка, подхлестывая лошадь поводом. Лошадь махала хвостом, не желая увеличивать шага.

В стороне от дороги Пашка заметил мужика с лошадью.

— Вон куда махнул, это чтоб следы замести.

— Я тебе покажу лошадей красть! — кричал Пашка, направляясь прямо по полосам.

Мужик, на удивленье Пашки, не бежал прочь, а стоял и ждал.

— Ты что же, пащенок, хлеб топчешь... дороги не знаешь?