Николай Москвин - Узелок на память [Фельетоны]

Нашлись у лапутян потомки и в Институте удобрений. В его научных планах отпочковалась тема, которая могла бы украсить собой Великую Академию в Лапуте.

У лапутян котировались две агротехнические темы: 1) обработка земли при помощи свиного рыла и 2) обсеменение полей мякиной. Скажем прямо: небогата была у них агрономическая фантазия.

Наши агротехники перещеголяли лапутян своей остроумной выдумкой. Они решили испытать культурное растение на… беспризорность. Что, например, произойдет с тем или иным злаком, если его оставить на произвол судьбы? Посеял — и баста! Никакой заботы о нем. Пусть себе растет, как знает! А мы посмотрим, понаблюдаем и сделаем заключение.

И представьте себе, опыт удался на славу. Беспризорные посевы потонули в сорняках и зачахли. Сгинули! Вышел не урожай, а макулатура, сборище лебеды и молочая.

— Вот то-то! — резюмировали ученые-агрономы и повторили свой эксперимент еще дважды. — Наука требует жертв!

Теоретических выводов из трехлетнего опыта еще не сделано. Печатных трудов на книжных полках пока не появилось. Но экспериментаторы уже похваляются своими открытиями. Внемлите, практики, научному глаголу! Благо, трибуна предоставилась высокая.

И мы услышали глас самого директора Института удобрений А. И. Перемычкина. Было это на совещании специалистов в Министерстве сельского хозяйства. Алексей Ильич держал пламенную речь о пользе проведения опытов. Всякое научное положение он подкреплял цифровыми выкладками. Звучало веско и убедительно.

В нашем воображении рисовалась такая занимательная картина. Рядом расположены два одинаковых поля. Они похожи между собой, как бывают похожи близнецы. Но одно из них институт сделал своим сынком, а другое — пасынком. Первому давал все, второму — ни шиша. Тому — и удобрения, и химическую прополку, и различные стимуляторы, а этому — ровным счетом ничего. А сеял там и тут «королеву полей» — кукурузу…

И на этом наше воображение померкло. Мы не могли дальше рисовать радужные картины. Если бы разговор шел о крохотных грядках под опытом, было бы ясно. Но директор рассказывал о крупных производственных экспериментах. О больших площадях земли. Зачем же такой эксперимент, когда одно из двух полей летит под откос? Заведомо списывается!

— А для того, — поясняет докладчик, — чтобы получить сравнительные данные. Иными словами, чтобы нагляднее показать эффект применения удобрений и химических средств борьбы с сорняками. Всякая теория подкрепляется опытом!

Что и говорить! Опыт поразительный. С поля-сынка сняли по пятьсот центнеров зеленой массы с гектара, а с поля-пасынка еле-еле наскребли по тридцать три, да и то не кукурузы, а сорняков. Поистине схоластика! Точь-в-точь, как в Великой Академии.

— Не выставляйте себя на посмешище такими опытами! — бросили реплику оратору.

А оратор и бровью не повел.

— Я еще раз подчеркиваю тот факт, что всякий посев любит заботливые руки.

Такому оратору, как говорится, хоть кол на голове теши, он все будет гнуть свою дугу.

Нет, не перевелись еще последователи лапутян, кои подвизались в Великой Академии. Мы дали краткий научный обзор, назвав имена только двух таких деятелей. А разве они одни толкли воду в ступе?

Конечно, было бы очень хорошо, если бы этот обзор стал последним!

Все началось с рикошета.

Прокофий Бурлаков целился в Мосякина, а попал в самого себя. Изувечить не изувечил, а шишку на лбу посадил солидную. До сих пор с синяком ходит.

— Не надо было браться за оружие! — посмеивается Мосякин. — Хотя ты теперь и стреляный воробей, но я тоже не лыком шит. Сам могу из печеного яйца живого цыпленка высидеть. Искал бы себе другую мишень, дорогой мой!

…Николай Егорович Мосякин приближался к финишу. Впереди радужным светом сияла заветная степень доктора наук. Еще рывок-другой — и он будет у цели. Николай Егорович уже зримо видел себя на пьедестале почета.

Оставалась сущая безделица, чтобы собственными руками поймать жар-птицу. Благо, витала она не за морями-океанами, а над родными уральскими просторами, таилась в колхозных и совхозных урочищах.

Коротко говоря, доценту-аграрнику недоставало фактов, которые бы одухотворили его докторскую диссертацию. Но аграрные факты, всяк знает, на городских проспектах не валяются. За ними надобно ехать в деревню, добывать на полях и фермах.

— Езжайте, Николай Егорович!

— А я уже собираюсь. Вещички укладываю. Маршрутную карту изучаю. Через денек-другой можно будет трогаться.