Ирина Пчела: Записки блудного юриста (СИ)

— Судя по всему, нас приглашают следовать за ними, — прошептал мне кот, — ты главное не дергайся.

— Да я вообще само спокойствие, — прошипела в ответ.

— Тогда нефиг на него так злобно смотреть, дырку ведь дяденьке на лбу протрешь — приглушенно сквозь зубы промурлыкал Клесс, не переставая мило улыбаться «вождю».

И то ли последнему улыбка Клесса не понравилась, то ли пылкий взгляд девушки, подпоясанной мочалкой, но он отдал какую-то команду и на нас накинули пару арканов.

Глядя на такое мастерство и легкость, с коей мы перекочевали на загривок птиц — поперек седла, мне даже возмущаться не захотелось. О конвенции о правах человека здесь, по-моему, не слышали. Хотя зря. С этой светлой мыслью разум, кажется уже по привычке, погрузился во тьму.

Очнулась, как не прозаично, в тюрьме. То, что это было именно сие замечательное место, сомнений не вызывало. Решетки, маленькие помещения и закрытые двери. Я одна. Клесса нет. Тоскливо и противно. В камере топчан и дырка в полу — удобства. Решетка на окне высоко под потолком.

Потолок не низенький, но и я тоже. Так что пару раз сиганув, на третий зацепилась за решетку, повисла, подтянулась и, прежде чем шмякнуться обратно, увидела чьи-то ноги и двор. Руки заскользили по толстым прутьям. По инерции норовя перехватиться, падая вниз, схватила что-то теплое и волосатое.

Раздались вопли. Я разжала руки и приземлилась на пол. В окне торчала мужская нога и слышался, судя по интонациям, мат. В руках остался шлепанец. Ничего не придумав лучше, засунула трофей под топчан и сама плюхнулась сверху. Вроде как сплю и ничего такого не делаю. Через минуту в окошко, встав на четвереньки, заглянула моя жертва. Очень злой мужик с двумя косами бороды. Я притворилась дохлее дохлого. Мужик злобно рыскал глазами по камере, потом что-то выкрикнул, подождал и запулил в меня вторым тапком.

Такой наглости я не ожидала, и пока тапок летел к моему лбу, судорожно нащупала трофей под топчаном и запустила в ответ. Надо сказать, что оба снаряда достигли цели: запущенный мужиком срикошетил от стены и догнал меня по затылку, а мой трофей влетел оппоненту аккурат между глаз, отскочил и вернулся к новообретенной хозяйке.

— Ну что ж. Теперь у меня есть обувь, — мило улыбнулась я мужчине в окошке, и, отряхнув добычу, надела на ноги приобретение.

Мужик почему-то хмыкнул и исчез из проема окна.

Через некоторое время за дверью послышались шаги. Я заняла исходную позицию «труп на топчане». Угораздило лечь почему-то только боком — импровизированная постель только с одного края была местами целая и не шевелилась, почему обзор был весьма небольшим и заканчивался на ногах пришедших. В комнату вошли четыре ноги. Значит двое, если у них нет аномалий с конечностями. Одну босую пару я сразу признала. Но упорно изображала мебель.

Который был в обуви, присел рядом на корточки и брезгливо потянул меня за волосы.

— Ты уверен, что ЭТО женщина? — обратился он к босому.

— Да уверен, господин. Я видел, когда она кинула в меня чем-то.

— Тогда может ты ее и прибил своими лаптями-то? — заржал первый.

— Да вроде дышит, господин. Может, притворяется?

— Кто их этих бродяг поймет. Пусть ее перенесут в другое помещение, осмотрят и отмоют, если жива. Закон верховного Божества распространяется на всех. Послужит благому делу. Когда она еще могла бы мечтать стать жертвой для самого Нуроса, — обутый вышел из помещения.

Босой остался и попытался меня осмотреть, но увлекся, за что метко получил в глаз, под дых и в пах. С четырьмя братьями расти — это вам не в дочки-матери играть.

Мужик валялся, а меня трясло. Какое божество? Какая жертва? Чокнутых жителей снаружи много. Меня, скорее всего, порежут медленно, мелко и скормят ритуальным крокодилам. Чтобы быстрее до божка жертва дошла. И это еще не самый страшный случай. И спрашивается, зачем я вообще родилась, училась, зубрила все эти законы, защищающие человека? Чтобы вот так во цвете лет…

Внезапно послышался скрежет двери. Обернуться я не успела, но звезды в глазах запомнила хорошо.

Очнулась опять одна. Трофеев при мне не было. Кроме небольшой шишки на затылке. Более того я была вымыта и переодета. Даже приятно. Если не думать о том, кто и зачем это сделал. Всплыли последние мысли про крокодилов. Наверное, чтобы у них не было несварения.

Села и огляделась. Более приличная камера с кроватью и столом. На столе стояли лепешки и вода. Есть после Клессовых пилюлек еще не хотелось. Но недолго думая, оторвала кусок ткани от подола мешка, что был на мне одет. Завернула в тряпицу лепешек и завязала в узелок.