Сергей Беспалов - Корабль под названием «Пелла»

Дождавшись, когда драккары скроются за поворотом реки, Аки напялил на голову железную каску с одним оставшимся рогом, взял подмышку сундучок, до половины набитый богатством, и двинулся вглубь неизвестной земли, дабы исполнить приказ своего ярла, перечить которому он не стал бы даже в своем самом страшном сне.

В это время на драккаре Эйвинд опорожнил сосуд, уселся поудобнее и закрыл глаза, намереваясь немного вздремнуть в дороге. Однако всего несколько минут спустя раздался мелодичный звон, за ним – непонятный шум, который заставил ярла поднять веки и даже открыть от удивления рот.

Да! Бабкина настойка была сильна! На берегу, где некоторое время назад были только деревья и тишина, выросли загадочные верфи с неизведанными доныне драккарами. Среди шума и сполохов огней била жизнь. Стояли железные леса. Железные мачты. Железные суда.

Железный город!

Эйвинд еще некоторое время смотрел на диво, одновременно прислушиваясь к шуму. Такого он еще не видел, хотя напиток берсерков употреблял почти регулярно. Видимо, этот был с изюминкой. Недаром Хьялти тоже орал о каком-то городе – там, за порогами. Ладно… Переживем и это.

Эйвинд снова прикрыл глаза и откинулся спиной на борт драккара: сундук здесь, друзья тоже здесь. Значит, вперед! К русам!

«Как же непонятно и чудно устроен мир! Как же непонятно и чудно устроена природа! Вот, возьмем к примеру эту тучу, которая уже два часа поливает дождиком и без того насквозь промокшую местность, а вместе с ней котов, не успевших попрятаться в укромные места, собак и… А, впрочем, какое мне дело до этих собак и котов?! Да никакого! Себя жалко! Пришел по-человечески посидеть на берегу! Рыбу посчитать… воздуха целебного вдохнуть… Не тут-то было! Набежала, треклятая, со стороны города! Теперь пока вся не выжмется на поселок – не будет солнца! И почему в нашей местности ветер дует не в одну сторону?! Гнал бы он эту тучу туда, в озеро… Нет! До половины догонит – и обратно дует, к заливу. Так и толкает ее туда-сюда по реке, пока не опустошится вся… А вокруг – в окрестностях – солнце светит, праздник природы…» – рассуждал вслух человек, забравшийся под одну из лодок, в несметном количестве раскиданных на берегу. Он пережидал дождь в очень неудобной позе и к тому же периодически отплевывал в сторонку песок, от сырости предательски превратившийся в красно-грязную кашу и забивающийся во все щели, включая рот.

Где-то отдаленно еще раз громыхнуло, и капли дождя, до того безостановочно стучавшие по днищу перевернутой лодки, стали падать заметно реже, а потом в щель между краем борта и грязной кашей песка вонзился солнечный луч.

Человек встал на колени и, немного напрягшись, спихнул лодку с плеч на песок. Потом, еще раз напрягшись, перевернул ее так, чтобы получилось место посидеть и подсушить изгвазданную одежду и организм в целом.

Солнышко заметно припекало. Джинсы и рубашка превратились в песчаный комбинезон.

Стало тепло. Из носа потекло.

«Никак простудился, лежа на земле в грязи… Этого только не хватало! Где там бабулины капли? Надо принять срочно! Бабуля утверждает, что они от всех бед…»

Человек похлопал себя по карманам и извлек аптекарскую склянку с какой то мутной жидкостью.

– Генка, привет! Чего сидишь? И чистый такой! Никак опять подземный ход искал?!

– Может, золото нибелунгов?!

Оба вопроса прозвучали в унисон вместе с неизвестно откуда появившимися двумя аккуратными девчонками.

– Шел бы лучше на работу устраиваться! На «пропитку»!

– Романтик! Нет тут никакого подземного хода! И золота тоже!

– И не надоело бабке тебя кормить?! Вон, брат твой! Совершенно другой человек! Целеустремленный! Правильный!

– А ты – ни рыба, ни мясо! Мечтатель!

Едко хихикнув, девчонки исчезли так же быстро и незаметно, как появились. Человек в грязной одежде, именуемый Генкой, остался в гордом одиночестве. И человек этот успел только кивнуть им вслед головой и сказать: «Да».

Солнышко медленно, но верно возвращало окружающему привычный вид: за спиной Генки грохотал завод, быстро текла широкая речка, и дым вечно горящей свалки мебельной фабрики принял стандартные очертания и распространял по окрестностям нестерпимую вонь.

Генка повертел в руках аптекарскую склянку: чутье подсказывало, что снадобье лучше чем-нибудь запить, иначе не приживется. Тем более что знал состав зелья не понаслышке: сам собирал для него сырье по категорической бабулиной «просьбе».