Екатерина Зинькова - Хлебалова фореве, или Херейский эксперимент

– Доставай свою рыбу. Попробуем, – сказал он, выбирая взглядом тарелку на сушилке над раковиной. – Положи вон в ту, с кошечками. И молока налей, если есть.

Хлебалова повернулась к холодильнику и полой халата смахнула со стола чашку с остывшим кофе. Кот в секунду оказался на подоконнике и оттуда наблюдал, как Матильда, открыв шкафчик, выбирает из ряда совершенно одинаковых чашек следующую любимую.

– Ну ты ловкая, в натуре. Офигеть, – опуская шерсть на спине, проворчал Василий. – А я всё думаю, кто у тебя в квартире чашки колотит в таких количествах?

– Ладно, не нуди. На наш век фаянса хватит, – легкомысленно отмахнулась Хлебалова. – Слушай, ты не мог бы из ванной тряпку принести? С пола вытереть надо.

– Что я – пудель карликовый, всякую гадость во рту носить? – нервно дёргая кожей на спине и боках, неподдельно возмутился кот. – Слушать и то обидно!

– Ну, нет, так нет, – легко согласилась Матильда. – Делать мне больше нечего, как только трудовым воспитанием малознакомых котов заниматься. Не хочешь помогать – не надо. Обедать у себя на помойке будешь. Рыбу я и сама прекрасно доем.

– Тяжело всё-таки с тобой общаться, Хлебалова! – направляясь в сторону ванной, проворчал кот. – Злобная ты какая-то и негостеприимная.

– Я тебя в гости не приглашала, – повторилась Матильда, складывая осколки в пластиковый пакет.

Из ванной с тряпкой в зубах и брезгливым выражением на морде вышел кот. Тряпка путалась у него в лапах и тормозила движение. Василий высоко поднимал голову и бил себя по бокам полосатым хвостом. Сжалившись, Хлебалова шагнула навстречу и забрала тряпку из кошачьих зубов. Васька фыркнул и принялся яростно намывать языком манишку и живот. Матильда вытерла пол и поставила в уголок кошачью тарелку со вчерашней рыбой. День незаметно клонился к вечеру.

Ближе к ночи кот засобирался на прогулку «по кискам». Попросил Хлебалову выпустить его и не закрывать на ночь форточку в комнате.

– Приду рано… Ты ещё спать будешь! – важно бросил он через плечо, направляясь в прихожую.

– Форточку открою, но с асфальта тебя соскребать отказываюсь! – задетая его неожиданным высокомерием, сказала Хлебалова. – Если тебе слава Петьки Олькина покоя не даёт, то учти, что третий этаж – не девятый, а ты не Петька. Так, как он, не прогремишь.

– Ладно! Цигель-цигель, ай-лю-лю! – заспешил Василий, протискиваясь в приоткрытую входную дверь. – Пока, Хлебалова! Спокойной ночи! Не кашляй!

Наглость кота поражала.

***

Неделю назад частный предприниматель и владелец небольшой фирмы Юрий Андреев был женатым человеком. Ещё он был очень счастлив, но не подозревал об этом. Вчера вечером Андреев вернулся с рыбалки, на которую каждое лето традиционно выкраивал несколько дней в плотном рабочем графике, и узнал, что, пока он отсутствовал, жена Алина ушла к его лучшему другу и конкуренту в бизнесе Сергею.

Акция, явно, планировалась заранее. Теперь, когда у Андреева открылись глаза, он вспомнил частые визиты друга-холостяка, взгляды, которые тот бросал на Алину, многозначительные фразы «для двоих», которым не придавал значения.

В свои двадцать семь лет Юрий был очень неплохим предпринимателем, дела у фирмы шли хорошо. И он, и Алина могли ни в чём себе не отказывать. Андрееву всегда казалось, что в семье у него полный порядок. Предательство жены и лучшего друга буквально вдребезги разбило сердце молодого человека. Налаженная годами привычная жизнь тоже превратилась в обломки.

Ночь Андреев провёл в опустевшей квартире, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться. К утру он понял, что ни то, ни другое пока невозможно. Ярость и жажда мести уступили место апатии. Горе ворочалось внутри чёрным холодным комком, не давая расслабиться. Думать о чём-то другом было невозможно, и постепенно в голове образовался один комок, напряжённый и пульсирующий. Юрию казалось, что он того и гляди сойдёт с ума. Как ни странно, даже такая перспектива не пугала. Думалось, что хуже, чем сейчас, всё равно уже не будет. Известно, время лечит. Но как пережить это время? Сжавшись в клубок под одеялом, слоняясь по городу, в тщетных попытках убежать от самого себя?

Андреев надел ветровку, взял с собой плеер и мобильник и вышел на улицу. Он не задумывался над тем, куда идёт, ноги сами принесли его к мосту через местную речку, грязную и непригодную для купания, но слегка оживлявшую городской пейзаж. Облокотившись на перила, Юрий смотрел на тёмную, тяжёлую воду. В наушниках, как по заказу, звучало: «Разбежавшись, прыгну со скалы. Вот я был, и вот меня не стало…». Прежде Андреев не понимал, почему самоубийц считают слабыми людьми. Казалось бы, очень непросто пересилить инстинкт самосохранения и собственноручно лишить себя жизни. Сейчас вдруг оказалось, что бывают такие минуты, когда смерть становится настоящим избавлением. Река притягивала, обещая ПОКОЙ. «…Тогда поймёшь, кого ты потеряла». Нет. Никто ничего не поймёт. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. Время лечит. Нужно собраться и пережить это горе. Тёмная вода сомкнулась над плеером. Следом полетел мобильный телефон, подаренный Алиной в прошлой жизни…