— М-м-м? Потому и сидел в яме, как жаба? Это они тебя так… отсракиздили? — полюбопытствовал Хряк, но девушка его перебила:
— Так ты из этих?! Ну, у которых там ничего нет? — Аврил аж подскочила от любопытства.
— Чего?.. — не понял ее Кир.
— Ну же! Хвет! Помнишь, как про них пелось в той дурацкой песенке? — Аврил промычала какую-то мелодию, пританцовывая в теплой пыли дороги. — Ну же?! Вспомни!
— Кастрат кастрату дважды рад? Ты про эту?
— Точно! Молодец! Кастрат кастрату дважды рад! Нет лучше для него наград! — запела она, счастливо улыбаясь.
— Не надо, Аврил, нас побьют эти милые селяне, — усмехнулся Хвет, глядя на телегу с мешками, проезжавшую мимо.
С телеги на артистов поглядывала смешливая девочка лет шести, активно показывая язык. Этого ей показалось недостаточно, и девчушка толкнула ногой одногодку-братца, который немедленно выдал уморительную пантомиму, завершив ее неприличным жестом. Сидящий на мешках мужчина отвесил мальчишке подзатыльник, приказал ему брать пример с сестры, принявшей смиренный вид, и одернул вожжами лошадь, чтобы быстрее миновать кучку подозрительных оборванцев.
— А при чем здесь кастрат? — резонно поинтересовался Кир, тоскливо провожая телегу взглядом. Идти ему становилось все труднее.
— Ты же сам сказал, что тебя… Как там? Отстракиздили, что ли, по самые не могу?
— Я сказал, что меня подвергли остракизму . Короче, дали пинка под зад из деревни. Ясно тебе?
— А… — задумчиво протянула Аврил. — То есть у тебя там все в порядке?
— У меня там все в порядке. Если тебе интересно.
— Нисколько не интересно.
— Ну и ладно!
— Да пожалуйста!
Вся компания, каждый из которой выяснил для себя необходимое, снова шла молча, лишь сетуя иногда на голод и палящее не по-осеннему солнце.
За время, что нежданно пополнившаяся труппа брела от рощи к своему временному жилищу, все как-то незаметно сдружились с Киром, оказавшимся хоть и редкостным занудой, помешанным на дурацких книжках, что и писать не стоило, зато неглупым парнем, с которым было приятно поболтать. Общее утреннее приключение, история с ночным бегством у одних и рассказ о полутора днях, проведенных в яме, у другого немало тому способствовали.
Киру, голодному с раздувшейся, как пузырь, лодыжкой, дорога давалась с большим трудом, но он терпел несколько часов и только отшучивался, считая вслух «раз, два, три», пока не высох язык и кожа под мышкой не стерлась от костыля в кровь.
Примерно на середине пути, ковыляющий сзади и бледный, как крахмальная скатерть, он вконец сник, умолк и только сипло дышал, безуспешно стараясь не отстать. Приходилось то и дело останавливаться, поджидая плетущийся арьергард, пока тот выстукивал костылем в пыли. К полудню компания почти перестала двигаться вперед, словно замерев в солнечном киселе. Как выразился Хвет, их не обгоняли лишь дождевые черви, да и то пока не выползли на поверхность.
В конце концов Кир с виноватой улыбкой опустился на дорогу и дрожащим голосом сообщил, что сдвинуться с места ему не светит, если только какой-нибудь великан не даст ему доброго пинка в нужную сторону. И пинки эти придется повторять до самых Песьих Мусек, потому что приземляться он каждый раз будет на задницу, а вовсе не на то, что у других считается ногами. Что они могут оставить его на произвол судьбы здесь, посреди дороги, голодного, мучимого жаждой и увечного, и что сам бы он сделал с собой так, если бы не боялся божественного возмездия и отборных ругательств брошенного. Что по всем меркам так нельзя поступать с одиноким ими же вызволенным страдальцем, но они в своей жестокости могут, с них станется устроить и не такое…
Лепет Кира почти уж сходил на нет, когда Гумбольдт осоловело посмотрел на него и без всяких предисловий подставил сутулую спину в качестве экипажа.
С многословной помощью Хряка парень навьючился на долговязого, сцепив руки у него под шеей, после чего двухэтажная конструкция, снабженная балансирующим в воздухе костылем, небыстро двинулась вдоль дороги. К счастью, пассажир вел себя смирно и весил не больше пары связанных веревкой жердей.
— Ты чего такой тощий? — спросил его Гумбольдт.
— Готовился ехать на тебе, — ответил Кир, кивая в такт шагам своего носильщика. — Не подвел?
— Даже перестарался, — заключил тот и передернул плечами, отгоняя от шеи мух. — Почеши плечо, а? Слепень укусил. Чешется, аж сил нет.
Читать дальше