Роман Галкин - Леший. Возвращение к покону

– Чудно как-то, – устало почесал затылок Леший, глядя на представшее в новом свете мрачное здание.

– А я и ранее слыхивал от домовых, еще в ту пору, когда они бывалочи из града наведывались, будто ашни две таких избы рожальни в самом граде стоят. Одначе, не верил в те росказни. А тута вон людишки в моем лесу такое дело построили. И дорогу к рожальне для своих машин настелили. Ох и смердит энтот ихний асфальт в иной знойный денек.

– Какой асфальт? – не понял пришелец.

– Дык, тот и асфальт, коим людишки дороги для машин мостят. А иной раз и пешие тропинки прокладывают. Вона от той дороги, по которой лиликтрический трамвай бегает такую-то тропинку к рожальне настелили.

В этот миг послышался рык и гул, и к воротам избы-рожальни подкатила белая самобеглая карета. Продолжая рычать, она еще и взвыла диким пронзительным ором. К воротам подбежал уже знакомый Лешему привратник. Мужик ткнул во что-то на одном из столбов, и ворота, словно по волшебству сами поползли в разные стороны. Еще раз надсадно рыкнув, самобеглая карета проскочила во двор и скрылась за зданием.

– Роженицу привезли, – прокомментировал лесовик.

– Хочу сей град увидеть, где живут люди, владеющие волшебной силой лиликтричеством, – заявил Леший.

– Я провожу, владыка, – поклонился Терентий, и перед ним замерцало облако перехода.

В том месте, куда сопроводил гостя лесовик, лес был замусорен еще сильнее. Но Леший обратил внимание на сей неприятный факт лишь мельком, ибо его тут же отвлек близкий не прекращающийся гул, перемежающийся с рычанием. Повернувшись в сторону звуков, он увидел мелькающие меж стволов силуэты. Сделав несколько шагов, вышел на опушку. Перед ним пролегала широкая дорога, подобная той, что он видел у лесной избы-рожальни. И в ту, и в другую сторону по дороге непрерывным потоком неслись самобеглые кареты различных форм и размеров. Окрашены кареты были в непривычно яркие цвета. Порой мимо проносились настоящие гиганты, вроде тех ладей, что катались по железным полосам, коих лесовик назвал трамваями. Пробегали трамваи и здесь. Леший сперва опознал кресты с медными нитями, потом узрел и железные полосы на рядах каменных столбов. Насыпь для трамваев тянулась сразу за дорогой для самобеглых карет.

– Енто утром всегда так, – подал голос лесовик. – Людишки на работу едут.

– В поля? – удивился пришелец. – Чего там в энту пору делать-то?

– Не-е. Полей нонче поблизости и не стало вовсе. Фабрики и заводы окрест понастроили. Вот туда и едут. А еще в ямину ту, откуда руду черпают.

– Ежели полей нет, чем же кормится такая тьмуща народа? А скотина где пасется.

– Слыхивал я, владыка, везут хлебушек из заморских стран-государств в обмен на руду да на еще на всякое-разное, что людишки на фабриках-заводах мастерят. А скотина и вовсе у них не пасется, а стоит в стойлах, корма жрет, да вес набирает не по дням, а по часам.

Леший уже привычно мысленно отмахнулся от нового роя вопросов, возникших после объяснения Терентия.

– Где же град-то?

– Дык, вон он, – указал влево лесовик. – Ближе я подходить опасаюсь. Ежели даже анчуток и тараканов… Одна надежа на тебя, владыка Велес.

Леший пропустил мимо ушей, что лесовик вновь назвал его Велесом. Казалось бы, давно настал предел его удивлениям. Однако то, что он увидел, заставило взметнуться брови и опуститься нижнюю челюсть.

Там, откуда несся поток самобеглых карет, высилось нагромождение… Нет, это не замки, дворцы или крепости, и тем более, не избы. Впереди были такие же уродливые безликие строения, как и изба-рожальня. Вот только поверхов в них, судя по рядам окон, раза в два, а то и в три, и в четыре больше. Это ж каждый такой домина словно муравейник. А их вона сколько! И Леший каким-то чутьем осознавал, что видит лишь краешек великого града. Когда лесовик твердил о тьме тьмущей, проживающего в граде народе, пришелец и не подозревал, насколько тьмущая та тьма окажется…

Опасливо косясь на проносящихся мимо отвратно смердящих монстров, Леший зашагал к городу по обочине дороги. Лесовик шуршал по кустам, не решаясь выйти на открытое пространство.

– Не гневайся, владыка, – взмолился Терентий, когда до первых людских строений осталось не более пары сотни шагов, – не могу я тебя сопровождать. Ибо ведаешь сам, что не дадено мне свой лес покидать, – и уже еле слышно добавил: – Иначе еще полвека назад убег бы подальше от энтих краев.

Леший лишь отмахнулся от лесовика, позволяя ему остаться.