Ника Ёрш - Ставка на любовь

– Что это? – спросил, хмурясь.

– Иван-чай. Горяченький, – мило улыбнулась супруга. – Я и себе налила. Тоже, знаете ли, замерзла.

Сказав последние слова, она присела рядом, взяла одну из чашек и, жмурясь, отпила едва ли не треть кружки. При этом Софи умудрялась ухмыляться и щурить глаза, словно кошка, сумевшая сделать мелкую пакость хозяину.

– Я просил не чай, – вздохнув, все-таки озвучил то, что она так жаждала услышать.

– Нет? – Её глаза озорно блеснули, с легкостью выдавая своенравие девицы. – А что же тогда?

– Ром.

– Но я ведь говорила, мы подобного не держим. Как жаль, что вам не нравится чай. Я очень старалась вам угодить!

Разглядывая довольную Софи, я вдруг задумался, сколько ей лет. Совсем еще молодая… Глупая. Я и сам был далеко не стар, но жизнь в столице приучила к гораздо более злым шуткам. А ведь этой дурочке предстояло еще и на людях появиться. Вместе со мной.

Застонав в голос, прикрыл рукой глаза.

Хмель ушел из организма, бросив меня на произвол судьбы. И теперь, судя по всему, случая забыться снова мне не представится минимум до утра. Да и тогда придется отказаться от загулов – пришло время возвращаться в Ривенхейм. И ехать придется не одному.

Вздохнув, посмотрел на Софи, словно бы ненароком проводя рукой над своей чашкой с чаем. Ничего – ни яда, ни другой, более безобидной пакости. Значит, она и правда так радовалась мелкой шалости, а не большой подлости. Баловство, да и только.

Нахмурившись, я вдруг осознал, что не знаю о супруге ровным счетом ничего. Помню, Марк упоминал её, ругался, что никак не затащит в койку. Но теперь знаю, что ломалась она лишь для того, чтобы отдаться ему в нужное время. Ещё отец Хонж что-то говорил. Ах да, отличная ученица. Она ещё взгляд прятала. Выходит, и это, скорее всего, ложь. Кто-то из толпы кричал, что воспитывает Софи лишь мать. И что мать её нагуляла. Вот и все знания. Прекрасные рекомендации для девицы, ничего не скажешь.

– Вам нехорошо, господин Ллойд? Вы побледнели…

Я обернулся. У молодой супруги был взволнованный вид.

– Это меня счастьем накрыло, – проговорил в ответ, делая глоток чая и перекатывая его на языке. Успокоительная настойка. Вот что она добавила в чашку. Причем неслабая доза – усну крепко, до самого утра. Значит, решила усыпить меня? Что ж, пожалуй, на это я пойду с удовольствием.

Супруга жадно смотрела, как я пью чай, с огромным трудом пряча торжественную улыбку. Но уголки ее губ то и дело подрагивали.

Привыкнуть к новому статусу не получалось, а происходящее казалось дурным сном. В самом деле, разве мог дарг моего положения жениться вот так? Попасть в сети провинциальной авантюристки… Люди меня просто засмеют.

Да что там, я бы и сам умер от смеха, расскажи кто про такого идиота.

Что вообще меня заставило проснуться и покинуть номер? Не иначе как нечистая дернула выйти проветрить пропитанные хмелем мозги.

Взглянув на чересчур счастливую Софи, решил тоже сделать ей сюрприз – ответный привет, так сказать. Чуть дернув рукой, пролил немного чая на брюки.

– Как неловко вышло! – сокрушаясь, покачал головой и попросил у девушки: – Подай мне салфетку, будь добра?

Она поставила свою чашку и отошла к большому деревянному сундуку. Мне хватило этого времени, чтобы прочитать маленькое заклинание над ее напитком.

Софи вернулась, протянув мне чистое кухонное полотенце. Кивнув, я принялся промокать пятно на брюках и, дождавшись, пока она сделает пару глотков, заговорил:

– Где твоя мать? – спросил у девицы, лишь бы отвлечься от самоедства.

Она ответила не сразу.

Вернув чашку на поднос, поднялась и отошла на несколько шагов, после чего, сцепив руки в замок, наконец сообщила:

– Уехала по делам. У неё своя лавка с тканями. Да и шьет иногда на заказ. Повезла товар на продажу.

– Сама уехала? А отец? – я помнил слова толпы о том, что отца нет, но решил выяснить, чем и с кем жила новоиспеченная женушка. Тем более заклинание правды уже начало действовать, и теперь ее наверняка распирало от желания рассказать о себе все.

Софи отвернулась, подошла к столу, стряхнула с него несуществующие крошки и заговорила громче необходимого, словно бросая вызов:

– Одни мы. И она не обрадуется нашему браку, как не обрадуются ему, думаю, и ваши родители. Только я устала в этом городе. Он мне жмет, как те красные туфли, из которых я давно выросла! А мама… она любит, но не понимает. Не отпускает от себя…

– Теперь отпустит, – хмыкнул я понимающе.