Марина Комарова: Ведьма на выданье

– Пресс не треснул? – поинтересовалась я.

Потоки возмущений тут же схлынули. Теперь на меня во все глаза смотрели огромные янтарные глаза Виславы, густо обведенные подводкой. Да уж, а вот визажиста надо себе найти получше.

– Что? – тихо уточнила она.

– Пресс, – невозмутимо уточнила я. – То, что между грудью и местом, где у вас заканчивается декольте. Если он слаб, то, конечно, гору дел на себе не утащишь.

Конечно, про декольте я приукрасила, но, когда мне хамят неизвестные дамочки, все воспитание куда-то девается.

– Да как ты смеешь?! – Вислава кинулась ко мне с однозначным намерением вцепиться в волосы.

Но тут какое-то зеленое свечение обхватило ее петлей за талию и приподняло над полом.

– Панна Каторжинская, вы забываетесь, – сказал Шаленый таким ледяным тоном, что даже у меня по спине пробежали мурашки.

Вислава бросила на него полный ненависти взгляд, дернула ногой – туфля на шпильке тут же упала на пол.

– Вы слышали, как она со мной разговаривает, малолетняя хамка!

– Потому что ты первая начала, – тихо сказала Дорота.

– А ты все время ее прикрываешь! – накинулась на нее Вислава. – Вот выясню, кто за всем этим стоит, выгоню из дому!

Та немного сжалась. Но при этом во взгляде все равно читалось неодобрение.

А мне стало обидно за седовласую женщину. Во всяком случае она отнеслась ко мне очень неплохо. И это чувство даже перебило шок от увиденного. Ведь сопоставить с законами физики висящую в воздухе Виславу со странной зеленой петлей на талии у меня пока не получалось.

– Дорота, напомни, а кому принадлежит наш дом? – мягко уточнила я.

Выстрел наугад. Если мы вдруг в приживалках у тетушки, то все сложно. Но если что – сошлюсь на проблемы с головой. Мне можно.

– Тебе, Алиночка, как единственной наследнице своего покойного отца, – тихо сказала Дорота.

Есть!

Новый взгляд Виславы был бальзамом на душу. Злобненький такой. Отлично. Нечего тут хозяйничать тогда.

– Пан Шаленый, – ласково обратилась я. – Что-то голова болит…

Он понял без слов. Вислава оказалась на полу, быстро надела туфлю и жутенько зыркнула на меня. Я улыбнулась медовой улыбкой, хоть и не исключила, что ночью меня могут прийти душить подушкой.

– Панна Каторжинская, прошу вас покинуть палату, Алине необходим отдых.

Та не осмелилась перечить лекарю и, выпрямившись струной, гордо цокая каблуками, вышла прочь.

– Я приду позже, Алиночка, – пообещала Дорота и тепло улыбнулась, в уголках глаз появились морщинки-лучики. – Что тебе принести?

Сонливость подкралась на мягких лапах, обнимая подобно огромному коту.

– Принести? – сонно повторила я и брякнула: – Блинчики.

Она удивленно моргнула, но потом кивнула.

– А теперь спать, – прозвучал голос Шаленого, и прохладная ладонь легла мне на лоб, погружая в сладкий сон…

…Кто-то настойчиво стучал в окно. Да так, с остервенением.

Я раскрыла глаза и уставилась в потолок. Правда, ничего не увидела, ночь давно. Только из окна, находящегося возле кровати, льется свет звезд и луны. И грохот.

– Алина! Алина, открой! – сердито пищал кто-то. – Кузяк тебя за ногу! Я же свалюсь! А-а-а!

Сама не понимая почему, я кинулась к окну, открыла защелку, и тут же со свежим ночным воздухом в комнату ворвался какой-то крылатый комок. Комок верещал неприличными словами и тормозил по покрывалу.

Я судорожно схватила его. Комок замер, а потом… полез обниматься.

– Алина! Алиночка! Эти изверги не пускали меня, говорят, никаких животных! Сами они животные! Я фамильяр, я…

Пока он безостановочно трещал, я сидела и осознавала. Первое: я обнимаюсь с летучей мышью. Большой. Размером с кота. Второе: мышь трындит. Много. Третье: я все-таки сошла с ума. А-а-а-а!

– Чего орешь?! – Мышь с перепугу откатилась в сторону и подозрительно посмотрела на меня красными глазками.

Во тьме зрелище было еще то. Я закрыла рот, моргнула, снова открыла.

– Только не говори, что не узнаешь меня, – тихо произнесла мышь, пятясь к быльцу кровати.

– Не узнаю, – признала я. – Да и вообще первый раз вижу, чтобы летучие мыши говорили с людьми.

– Мыши и не говорят, – вдруг рассердился мой визави, – а фамильяры очень даже! Алина, это же я, Бецик!

Тишина. Звук судорожно щелкающих извилин. Результат: ноль.

Хотя… Дорота говорила что-то про Бецика. Следовательно, вот он… такой. Собственной персоной. Тот, который не знал, куда спрятаться, когда я колдовала. Уже ближе, но все равно все сложно.