Алексей Герасимов: Ведьма на выданье

Ой, дуры мы, бабы, дуры! Сколько раз мы сами, сколько веков вся наша порода женская, на одном и том же обжигаемся, и последовательно наступаем на одни и те же грабли во все том же темном сарае. Ну присмотришься же потом — да ни кожи, ни рожи, морда ящиком, глазки глупенькие, а какие чувства вызывал, какие страсти… Нет, верно моя наставница, чирей ей на задницу, говорила: «Мы, женщины, деточка, умнеем только годам к сорока. Да только поздно уже».

Ну, мне до этих сорока еще ого-го сколько, но, кажется, поумнела. На горьком, конечно, опыте — ну так ничего, на ошибках учатся. Соберу разбитое сердце, аккуратно положу в сейф, а ключ от него потеряю. Где ни будь посреди океана, чтоб наверняка значит. И сейф туда же!

Ой, только бы не разреветься! Ведь вчера еще смотрел на меня масляным взглядом, бровками поигрывал эдак, на ушко такое шептал, что и вспомнить стыдно… А я, между прочим, девушка приличная — вот и млела от его сальностей, дура.

Нет, ну каков подлец! Совратил, можно сказать, практически девицу, привязал к себе, а как узнал, что я ведьма — р-р-раз, и в сторону. Будто бы в вечной любви и прочих спагетти на ушах не признавался! Да он у меня… да я ему… Да в бородавках, как жаба, до смерти ходить будет! Да я ему почечуй в последней стадии устрою — на горшке кровью изойдет, подлюка! Да я… да я… да я замуж за него хотела!!!

Ну вот, все-таки не сдержалась, плакса — аж самой на себя досадно. Все, никаких больше любвей, никаких больше прогулок под луной и букетов… Ох, какие ж он мне цветы в первый раз при… Стоп! Клархен, будь умничкой, подотри слезки, и никаких мыслей о мужчинах. Все они подлецы, одно им только надо и вообще — твое дело травки собирать, да зелья готовить, кому ты нужна, перестарок?.. У-у-у-у-у-у.

В общем, где-то через часик я относительно пришла в себя, и с остервенением начала толочь в ступке сушеные коренья чистотела. Мазь от шелушения кожи мне еще третьего дня заказали, а я все еще не сподобилась ее приготовить. Нельзя, конечно, в таком настроении целебные зелья делать — неизвестно еще что получится, вполне может и яд, — но мне нужно было хоть как-то отвлечься от своих неприятностей, а если фрау Елиза от это мази струпьями пойдет, то так ей, старой кобыле, и надо.

Вот такой я и была — разгоряченной, красной, со сбившимся на бок чепчиком, из под которого повылазили пряди волос, с засученными рукавами и подоткнутым подолом, когда дверь на улицу бесшумно отворилась и вошел первый за день посетитель.

— Фрёкен Клархен? — от раздавшегося в шаге от меня мягкого мужского голоса я взвизгнула, подпрыгнула на месте, уронила ступку, рассыпав все ее содержимое на пол, и бешено вращая выпученными глазами замахнулась тяжелым пестиком, соображая, с какой стороны меня собираются грабить, убивать и насиловать (не обязательно именно в этом порядке), — настолько бесшумно подошел клиент.

— Признаться, я привык к тому, что девицы при виде меня реагируют несколько иначе. — озадаченно пробормотал он.

— Ох, прошу прощенья, — не выпуская пестик из рук, я попыталась изобразить книксен, и едва не грохнулась на пол, как последняя дура, — я не слышала, как вы вошли. Вообще-то у меня над дверью есть колокольчик…

Только тут я додумалась посмотреть с кем разговариваю, и обомлела. Услышаны мои молитвы Всевидящим, Всезнающим и Всемогущим! Какой это оказался мужчина!!! Ниппонский бог, какой мужчина!!!

Если быть точной, не такой, к каким я имею определенную слабость. То-есть, не был он высок как каланча, мускулист, и не излучал во все стороны желания сделать живот как можно большему количеству девиц, женщин и матрон, причем немедленно и прямо на месте, а также от души подраться с первым же встречным соперником, не отрываясь от ранее указанного занимательного занятия.

Нет, не походил мой посетитель ни на крепостную башню, ни даже на молодого бычка. Скорее уж на молоденького змея. Тонкокостный, изящный почти до хрупкости, по всему видно — гибкий, с бледной кожей, и роскошной копной темно-темно русых, почти черных волос до плеч. Роста он был, если слегка ему польстить, среднего, то есть моего, с тонкими, точеными чертами лица, и пронзающим насквозь взглядом васильковых глаз. Я аж чуть не сомлела — такая от гостя шла волна обаяния и расположения к себе.