Nik Matveev - Хранитель

Дед встал со стула, открыл погреб и зажёг свет. Перун спустился в подвал и увидел, как между мешками с картошкой, рядами банок с соленьями да компотов, лежал здоровый труп вампира. Громов подошел к нему и, толкнув ногой, развернул лицом вверх. Была лишь одна проблема – лица не было, да и головы в принципе тоже. Вдруг опять послышались ругательства, уже слышанные Громовым ранее. Взгляд его упал на мешок, лежащий чуть поодаль и активно шевелящийся. Старый бог вытряхнул содержимое мешка, коим оказалась та самая недостающая голова, на землю. Послышались маты:

– Больно, зараза такая! Чтоб тебя леший задрал, козел вислоухий!

– Хех, не думал, что упыри нынче такие косноязычные пошли. Вот раньше да! Могли простыми словами так обложить, что даже Чернобог с Кощеем краснели! – глаза Перуна стали ехидными. Опять послышался мат.

– Ты думаешь, раз искорки призывать можешь, так победишь нас, колдун? – рявкнула оторванная голова. – На наше место придут новые, более сильные.

– Хах, сначала фокусник, теперь колдун. Как потом-то величать будете? – усмехнулся Перун.

– Смейся-смейся, человечек. Посмотрим, как ты будешь смеяться когда Он соберёт свою армию. – улыбка головы стала змеиной.

– Кто соберёт? – бог нахмурился.

– Жди, мужик, скоро в крови захлебываться будешь. Хах-ах-а-кхх. – смех прервался от звонкой оплеухи Перуна.

– Повторяю вопрос – кто соберёт?– голос вновь, как ночью, стал похож на отзвуки грома.

– Пошёл к черту! Хотя… он ведь тоже скоро явится. – прошипела голова, под конец улыбнувшись.

– Ну, как знаешь.

Перун подошёл к внешнему выходу из подвала и открыл дверцы. Солнце заставило вампира вспыхнуть. От боли тот не мог уже кричать – лишь открывать рот в безмолвном крике. Когда в руках Перуна, покрытых прахом, остались лишь позвоночник и насаженный на него череп, он закрыл дверцы и, разворачиваясь, споткнулся о что-то, не то мешок, не то ещё одно тело.

– Так, а это что такое?

"Второе пришествие"

– Дяденька, не убивайте! Я все скажу! Ааа, помогите!

Подвал наполнили звуки возни и отборных ругательств. Кровосос, который оказался тем, обо что споткнулся бог, старался убежать от него, что удавалось ему без особых проблем, несмотря на размеры подпола. Перун, слабо ориентировался в темноте погреба, а потому постоянно спотыкался об, словно назло, неудобно расставленные предметы – мешки, банки. Вампир был, судя по всему, ловким еще при жизни, а после обращения так вообще по ловкости превосходил цирковых гимнастов – огибал все препятствия на своем пути с грацией кошки. И каждый раз ускользая от бога, нечисть слышала в свой адрес потоки брани.

– Стой, скотина! Я тебе все клыки вовнутрь заверну, гад! Я тебе святую воду под литании заливать в глотку буду, паскуда летучая.

Когда Перун споткнулся на очередной картошине, выкатившейся из мешка, и саданулся об землю, кровосос подошёл к нему и подал руку.

– Дядь, может поговорим, ежели бить не будете? – с улыбкой сказал он, помогая встать Перуну. – Я ж смирный. Меня Сашкой звать, а вас?

– Пётр Богданович, – сверля тяжёлым взглядом парня, сказал бог. – В дом подымайся. И давай без глупостей – иначе сожгу, как хворост в холодную ночь.

– А я не могу – там солнце. Я ж сгорю в момент. – парень опасливо посмотрел на Перуна.

– Ишь, все уже знает. Аким, закрой окна. – крикнул громовержец лешему, – и поесть чего накрой, есть хочу.

Вампир и Перун вылезли из подвала. Аким закрыл лаз досками и принялся накрывать на стол. Перун, отряхнувшись, взял стул, поставил его спинкой вперед и, сев лицом к Сашке на манер плохого полицейского, прибил того заклинанием к стене.

– А вот теперь по порядку, с расстановкой, и не врать. – взгляд божества стал тяжелым.

Вампир был прибит к стене, словно Иисус к кресту. Со страхом в глазах он начал свой рассказ:

– Ну Сашка я, родился в Зубровке, мать доярка, отец тракторист, лет мне двадцать три.

– Я сказал – точнее! – рявкнул Перун и поджег пятки вампира. Парень взвизгнул, забился в невидимых путах.

– Девяносто седьмого года рождения, родился в районном роддоме, как акушерку звали не знаю! Дяденька, потуши огонь больнооо. – Сашка было перешел на писк, но огонь уже пропал.

– Ты что, поленом в детстве ушиблен или кобыла лягнула? Рассказывай давай по существу: на кой черт сюда припёрлись, кто вас сюда нагнал, почему сюда, сколько вас и все в этом духе. – разъяренно рявкнул Перун.

– Так я и не знаю! Я помню, как с Савельевым в лес пошли, человек двадцать нас было. Когда в лес глубоко забрели, на нас стая волков напала, а с ними и вампир тот, который в подвале был. Двоих сразу разорвали, ещё двоих – когда церковь забаррикадировали. Меня-то в тот момент Игнат и покусал. Утром только выбраться смогли. Меня лихорадило по-черному, мужики на закорках до дома тащили. Устроили меня у местных , несколько дней промучился, да и помер. – протараторил, нервно поглядывая на хмурого Перуна, вампир. – Очнулся уже в пещере какой-то. Игнат сказал, мол, вампир я теперь. Я почему-то сразу поверил. Ну, а как тут не поверить? Кожа холодная и серая, вместо ногтей – когти, да и клыки сразу языком нащупал, полный рот их. А как сказал про кровь – сразу пить захотелось страшно. В общем, взял он меня и еще одного парня, сказал, мол, крещение устраивать будем, мать его. А там вы все дальше знаете.