Николай Мальцев - Охота на дракона

Ещё, в отличие от других, Онис часто переезжал из города в город и никогда не имел ни семьи, ни близких друзей. Это было необходимо, иначе скрыть свою тайну мастер не мог. Вначале, по младости лет, он хотел приобщить к заклинанию то друзей, то кого-то из девушек. Но сразу решиться не мог, а потом, спустя какое-то время, вдруг понимал, что никто из них посвящения в тайну не стоит. С возрастом Онис настолько привык к одиночеству, что уже с ужасом думал о том, что мог бы, к примеру, сдуру создать семью и столетья томиться рядом с каким-то другим человеком!

Переписывать книги он перестал лет после ста. Во-первых, не так уж много было вокруг мастеров его уровня, чтобы можно было среди них затеряться. Во-вторых, денег он уже заработал с избытком, и, удачно разместив свои капиталы, мог безбедно жить на проценты. Но именно – только безбедно. Шиковать было очень опасно, жить на широкую ногу значило быть на виду. Вот и выбрал Онис тихое, незаметное бытие, блуждая из города в город и из страны в страну. И помня Священные Дни.

Вообще-то жизнь его радовала. Физически Онис перестал изменяться лет в пятьдесят, навсегда оставшись крепким пожилым человеком. Ему нравилось путешествовать, навещая одни и те же места через много десятков лет. Память оставалась ясной и крепкой, Онис с удивлением замечал, что всё помнит прекрасно. Он даже освоил десятка два языков и несколько сложных наук, которые, впрочем, на деле применить не пытался. Он просто жил в своё удовольствие, не оглядываясь назад и не заглядывая вперёд – какой смысл, когда с обеих сторон практически вечность? Жил, чтобы жить.

Всё изменилось, когда проснулся Зинданг. Захолустная империя на границе с пустыней не менялась веками, никому не интересная и не нужная. До тех пор, пока вместо старой, окостеневшей от веков управления династии не воцарился новый властитель, который сумел внушить своим подданным уваженье к самим себе и презренье ко всем окружающим.

Когда воспрявший Зинданг стал закупать металл и сманивать к себе мастеров, никто и подумать не мог, что уже через несколько лет его армия хлынет через границу, одного за другим порабощая соседей. Новые провинции растущей империи получали управление из зиндангцев, платили налоги золотом и рабами, но в жизни простых людей мало что изменялось. Они как работали при прежних правителях, так работали и теперь, разве что появилась возможность за хорошую плату завербоваться в армию императора, да преступников теперь не сажали в тюрьму, а отправляли на юг в колоннах рабов. Может, поэтому поначалу рост империи был лёгким и быстрым.

Однако по мере того, как всё новые земли подминались империей, отношение к побеждённым становилось всё хуже. Зинданг стал сильнее всех и богаче всех, и больше не церемонился с новыми гражданами. Они становились людьми последнего сорта, рабы стали стоить меньше собак, из побеждённых стран вывозилось практически всё. Люди сопротивлялись упорно, зная уже, какая участь их ждёт. И это упорство шло им только во вред.

Онис, побывавший в Зинданге в самом начале его возрождения, сразу же понял, чем кончится дело. И потому, чем более расширялась империя, тем дальше он отъезжал от её границ, полагая, что, в конце концов, всё как-нибудь образуется. В этом была ошибка – попади он в Зинданг пораньше, когда правитель ещё боялся сопротивления, так бы и жил себе богатый старик на просторах империи, щедро платя налоги и ничего не боясь. Но война застала его тогда, когда уже было поздно становиться зиндангцем. Оставалось стать только рабом.

– Почему же ты не сумел откупиться?! – воскликнул Харальд. – Ну ладно, деньги пропали. Но твои знания, твоё мастерство стоят дорого! А секрет заклинания просто бесценен!

– Вначале я думал об этом, – усмехнулся старик. – Но тогда в писцах и учёных империя уже не нуждалась. Я предложил начальнику рабского каравана секрет вечной жизни, но он посмеялся надо мной и сказал, что купит его лет через десять, если я не подохну в каменоломнях.

– Но ты не подох!

– Не подох, но кто же об этом знает? Здесь я всего лишь раб, один из множества ничтожных людей. Нас никто не различает по имени и даже не помнит в лицо. Одни умирают, другие приходят – важно лишь количество. Даже когда я вставал после смертельных ранений, стража не допускала меня до начальства. Просто не верили, несмотря ни на что!

Старик и юноша помолчали. Потом Онис вздохнул и сказал:

– Двенадцать лет я прожил надеждой. Надежда есть и теперь, но я устал дожидаться. Конечно, лет через тридцать всё это может закончится. Не знаю как, но кончится обязательно – или падёт Зинданг, или придут другие правители. Но мне надоело. Устал. Это – не жизнь, и продлять такое существование я не намерен. Этой весной я не стану читать заклинание. Думаю, груз сверх срока прожитых лет раздавит меня очень быстро. Я стану свободен…