Ирина Зволинская - Звонок

С минуту я и Кларксон наблюдали за сменой эмоций на лице помощницы Джерома. Сначала она покраснела, и её накрашенный рот стал почти незаметен, потом побледнела, губы её снова стали центральной частью образа, потом затряслась и подскочила на месте, торопливо отдергивая короткое платье.

– Ох, что-то я совсем с вами заболталась, – засуетилась Линда. – Мне же давно пора на встречу! – и побелевшая от страха женщина трусливо сбежала, забыв попрощаться.

Посмотрела на Гейбла. Судя по сжатым челюстям и покрасневшим глазам, он с трудом сдерживался, чтобы не прибить меня не сходя с дивана.

– Я должна была защитить достоинство вашей гипотетической невесты! – поспешила я оправдаться.

– Похвально, – сквозь зубы ответил нервный Душка и невежливо снял меня с колен. Бросил взгляд на часы и обратился к синеволосому другу, – Луи, нам пора!

Стилист с сожалением оторвался от просмотра нового каталога мужской одежды. Пробурчал что-то на счет вульгарных манер одной провинциальной девицы и пошел на выход, не забывая жаловаться на непрекращающиеся на изматывающей работе стрессы.

– Джером, с тобой всегда приятно иметь дело, – сказал Кларксон модельеру на прощание, схватил меня за руку и быстрым шагом направился в сторону выхода, не особенно заботясь о моём комфорте. Я едва поспевала.

– До встречи мисс Уитлок! – крикнул мне Джером вдогонку. – Я буду рад видеть вас в числе моих самых любимых клиентов!

– До встречи! – исхитрилась я повернуться и помахать приятному во всех отношениях мужчине.

Кларксон тащил меня по коридору, рука уже болела. Стеклянные двери были на горизонте, но тут я зацепилась сумочкой за стойку с аксессуарами.

– Да отпустите же меня! – я попыталась остановиться. Кларксон протащил меня еще пару метров.

Громко падающие ремни, заколки и очки его совершенно не смущали.

– Я отсниму этот чертов репортаж, и можете идти на все четыре стороны! – сколько экспрессии. – А пока,– он почти рычал, – будьте любезны, слушайтесь!

Он мало того, что голубой, он еще и псих.

Медийная персона, говорят, они все такие. Рванула сумочку и побежала на выход. Этот ненормальный отпустил меня и, не оборачиваясь, пошел в машину.

Точно, псих.

– Когда Император подойдет, нужно поклониться и опустить голову, – Луи читал мне мини лекцию.

– И, леди, – Кларксон отчего-то повысил мой статус, – его Величество любит обожание, как и любой мужчина.

Я повернулась к нему.

– Но только если девушка в состоянии справиться со своими чувствами и способна держать себя в руках, – он отвернулся к окну и тихо добавил:

– Кому я это говорю? Сто пятьдесят портретов Дезмонда… все равно ведь опозорится, – да за кого он меня вообще принимает?

«За сумасшедшую фанатку Императора», – любезно ответил чей-то подозрительно знакомый голос в голове.

Голос Кларксона.

Всё честно, я его считаю слегка того, и он видит меня примерно так же.

Отличная бы из нас вышла пара. Я хрюкнула. Луи схватился за голову и, выдав что-то про мою полную необучаемость, присоединился к дорогому Габи – уставился в окно.

Уитлоки – род обедневший и малочисленный, но минимальные представления об этикете я имею. Уж Дезмонда-то точно поприветствую правильно. Мы с папой как-то даже были на одном из приемов, посвященных, кажется, годовщине со дня основания Империи. Дезмонд меня, конечно, не заметил. Помимо девочки – подростка на приеме присутствовало огромное количество благородных красавиц, но в обморок при виде своей любви я не упала даже тогда. Собственно, после этого приема моё увлечение Дезмондом и закончилось. В Действительности император оказался мужчиной слишком любвеобильным.

Ну, нравилось ему, чтобы женщин было много и желательно одновременно.

Извращенец.

Зато ориентации нормальной. В принципе, не так и плохо.

Естественно, я не видела самого непотребства. Об этом маленьком увлечении знали не все. Да только я случайно подслушала беседу дворцовых дам. Перегрелась я в тот день на солнцах, загар приобретала. Приобрела. Ярко красный цвет кожи прекрасно оттенил серые глаза. Я вышла из-за стола, чтобы нанести новый слой успокаивающего крема. Лакей указал направление дамской комнаты, а я заблудилась. Ну и не придумала ничего лучше, чем зайти в одну из комнат. Встала в уголок и начала свои процедуры. А потом моё уединение нарушили две дамы, я спряталась за шторой и узнала много нового об объекте своих чувств. Дамы, как я поняла, были под впечатлением.