Татьяна Михаль - Любовь (не) предлагать Или сделка с подвохом

Понятно, вояки люди подневольные и особо суеверные, с ними договориться не выйдет.

Оставалось надеяться на благоразумие судьи…

Утренний город гудел, словно растревоженный улей. Вся улица, по которой меня везли, была загружена любопытными зеваками, слетавшимися, как мухи на мёд, поглазеть на ведьму.

Я приготовилась к самому худшему: к оскорблениям, которыми меня щедро осыплют горожане; к тухлым яйцам, помидорам или, прости господи, даже дерьмом закидают. Но нет, все молчали и провожали экипаж хмурыми и испуганными взглядами.

Может, Эвелину в народе любили?

Это для аристократии она была как кость в горле?

При любом раскладе, спасибо я ей ни за что не скажу. А вот побить хорошенько об стенку головой – это было бы здорово. Ух, зла на неё не хватает!

Привезли меня к месту назначения довольно быстро.

Здание было белым, с золотой крышей и козырьками, окна цветные, но рассмотреть как следует, надо полагать, здание суда, мне не удалось.

Снова «взяв меня в плотную коробочку» грозные конвоиры быстро повели внутрь.

А там шумно и пахнет как в любом казённом учреждении. Канцелярский запашок, видать, он в любом мире один и тот же.

Я вела себя примерно. Молчала и не делала попыток заговорить. А то ещё скажут, что колдовать начала и от страху тут же сожгут. А я жить хочу!

Меня отвели в какую-то комнатушку без окон, без мебели, вообще без всего.

И только я хотела сесть на чистый пол, как двери распахнулись, и в комнату вошёл… дядька Черномор.

Нет, ну по внешности его только так и описать: злобный старый карлик с очень длинной седой бородой и гусарскими усами.

Глянул он на меня снизу вверх злобным чёрным взглядом, будто я ему жизнь испортила…

Ой, чёрт!

А вдруг, Эвелина и правда, подгадила ему?

Не удивлюсь.

– Эвелина Нуар! Вы обвиняетесь в многочисленных преступлениях и скоро предстанете перед судом. Пока вы ещё здесь, вы можете признаться в других своих преступлениях, о которых уверен, мы ещё не знаем, но догадываемся, – преисполненный собственного превосходства, отчеканил этот нехороший мужик. – Вам есть что сказать?

Нет, чтобы предложить защиту…

– Без адвоката я не стану отвечать на вопросы, – произнесла вежливым, но строгим тоном училки. И добавила с уверенностью в голосе: – Я имею право на государственную защиту.

Имею же?

Или тут не знают, что такое адвокат и защищать ведьм в принципе не полагается?

– Эвелина -

На моё заявление мужчина состроил премерзкую рожу, что аж сплюнуть захотелось и с удовольствием, растягивая слова, сказал:

– Эвелина Нуар из Таргании, вы обвиняетесь в запрещённом колдовстве, в насылании неизлечимых болезней, порчи и в смерти сорока человек…

ЧТО-О?!

– Вы не имеете права на защиту, как особо опасная и ненужная обществу колдунья. Чтобы облегчить себе приговор, можете сознаться в остальных своих преступлениях.

«Черномор» важно погладил свою бороду, пристально поглядел на моё обалдевшее лицо, придавая своим словам гораздо больше значения, чем в них было, и добавил с усмешкой победителя:

– До суда десять минут, можете ознакомиться с преступлениями, в которых вам следует дополнительно сознаться. Сознаешься и твоя смерть не будет болезненной.

Он сунул мне в руки жёсткий пергамент и я, всё ещё не веря в происходящий бред, опустила взгляд на список и тут же разинула рот.

– Уничтожила поисковой отряд из ста воинов? Избила до смерти пятерых магов?

Дальше даже читать не стала.

Подняла дикий взгляд на карлика, швырнула ему в лицо его бумажонку и прорычала:

– Вы решили на меня повесить все нераскрытые и неудобные преступления? Не выйдет!

Ткнула себя в грудь.

– Я – не Эвелина Нуар! Ваша ведьма обвела всех вокруг пальца и сбежала! Она подставила меня – обычного человека без магических способностей! Я…

«Черномор» не стал меня слушать.

Он вышел и бросил кому-то приказ:

– Тщательно проверьте её, чтобы на заседании не возникло никаких эксцессов.

Я отскочила к стене и вжалась, дрожа всем телом. Выставила перед собой руки, замотала головой и затараторила:

– Нет, нет, нет, нет! Не подходите ко мне! Я ни в чём не виновата! Я не она!

Двое мужчин в серых хламидах, скинули капюшоны и, увидев их лица, я завизжала и чуть не описалась от ужаса и страха.

Нет, я конечно дитя прогрессивное и фильмов ужасов насмотрелась достаточно, но видеть вживую жутик как-то не по мне.