Лана Мур - Цветок для Тьмы

Несколько раз в день меня навещали сестры с едой и водой, присаживались на кровать и, сверкая любопытными глазами, расспрашивали – что же я такого услышала?

Я только отнекивалась. Не говорить же им, в самом деле, что того и гляди наш храм будет разрушен, а девушек превратят в рабынь, и тогда этот мир уже ничто не спасет.

У меня самой от таких мыслей внутри все дрожит и холодеет, не хватало еще сестер пугать раньше времени. Может, и обойдется все.

– Тебя верховная жрица вызывает! – в мою комнату врывается зарозовевшая Ялина и отрывает от унимающего тревогу сплетения растительных волокон. – Расскажешь потом!..

Бездумно киваю, откладываю получившуюся длинную нить и встаю. Покачиваюсь от волнения, но беру себя в руки – жрица ждать не любит.

Привычным, почти неслышным шагом, скольжу мимо таких же, как у меня, дверей, по лестнице вниз, обхожу непосредственно храмовую часть и приближаюсь к приемной, у дверей которой узнала столько нового.

Заммраюа. Глубоко вдыхаю, выдыхаю и стучу.

– Элина? Заходи, – приглашает жрица. – Садись, – кивает на грубоватый, но очень удобный и мягкий, благодаря подушке, стул. – Я приняла решение о твоей дальнейшей судьбе.

Не обращая внимания на знакомые с детства шкафы, заполненные толстыми томами с делами храма, я неотрывно смотрю на сплетенные и побелевшие от напряжения пальцы жрицы.

– Ты все слышала и знаешь, какую судьбу нам уготовили имперцы. Но они сами себя погубят, – жестко усмехается она. Я ни разу не видела на лице всегда доброй и мягкой жрицы такого сурового выражения. – Как только исчезнет последняя жрица, Ашта уйдет из этого мира, и придет вечный холод, но я хочу сберечь тебя…

Жрица молчит и до хруста сжимает пальцы. Я тоже молчу и жду. От напряжения виски начинает ломить, но я терпеливо сижу.

– Ты выйдешь замуж.

Что?!

Даже зная, что рано или поздно это произойдет, я теряю дар речи, а рукой невольно прикрываю горло, будто защищаюсь.

– Я долго молилась Светлой Аште, чтобы она просветила меня, помогла найти выход, и она это сделала. Не далее, как вчера, приехали послы из Вармы. Ты не знаешь, – отмахивается она, видя мое недоумение. – Эта провинция находится далеко на юге. В ближайших к ним храмах нет подходящих воспитанниц, а им необходима дочь Ашты. Дела в селении совсем плохи, и без нас все могут умереть от голода. Хорошее в этом то, что Варма далека от столицы, и почти нет шансов встретить там кого-то из имперцев, а плохо… Не приехал жених, только послы, поэтому нет возможности проверить его на благосклонность Ашты, – жрица поднимается со своего кресла, обходит стол и опускает руку на мою гудящую от новостей голову. – Девочка моя, я желаю тебе только хорошего. Там тебя не достанут имперцы, а жених… Уверена, если бы не крайняя нужда, то они не приехали бы так далеко. Знай, что против твоей воли никто ничего не сможет сделать. Благословление Ашты дается только добровольно, – повторяет она, сказанное имперцу. – Если совсем сердце не будет лежать, станешь жить одна, без раскрытых сил, но даже так сможешь помогать людям. Все же, будет лучше, если постараешься принять свою судьбу и будущего мужа.

– А могу?.. Могу я вернуться, если не смогу жить с мужем? – стараясь не расплакаться, спрашиваю я.

Поглаживающая мои волосы рука замирает, замирает и мое сердце.

– К сожалению, нет, – тихо отвечает жрица. – Как только завершится свадебный обряд, ты будешь принадлежать мужу, а не храму.

– А если… если откажусь выходить замуж? – голос звучит едва слышно. Я рассчитывала, что поселюсь с мужем в ближайшем к храму селении, буду навещать сестер во время праздников, когда сюда пускают обычных людей, а вместо этого меня отсылают неизвестно куда. Вокруг будут чужие люди, незнакомые порядки.

– К сожалению, нет, девочка моя, – голос жрицы тоже срывается. – Наша обязанность помогать людям. Для этого мы существуем.

Чего-то подобного я и ожидала, но в груди все равно холодно и больно.

Чувствую легкое прикосновение к макушке – кажется, жрица только что меня поцеловала.

– А что будет с вами? – всхлипываю я.

– За нас не переживай, – отрезает жрица. – Ни одна жрица и ни одна дочь Ашты не достанутся имперцам.

Вот так.

***

И вот, по прошествии пары дней, я выходила из ворот в сопровождении нескольких мужчин и одной женщины-магички. На сердце тяжело, но я старалась не показывать этого и улыбаться. Сестры радовались, закидывали меня цветочными лепестками и семенами для легкой и счастливой жизни. Уверена, ждут не дождутся, когда сами пойдут к воротам, а я вспоминала, как сама так же провожала сестер. Было ли у них тоже тяжело на сердце?