Светлана Багдерина - Ой, ноблесс, ноблесс…

Едва дождавшись, пока царица усядется за стол с государем, Зюгма задом-задом отодвинулся от своего наблюдательного пункта у неплотно прикрытых дверей и, подхватив подол балахона обеими руками, кинулся со всех ног в ее покои.

При виде его умруны на часах, не задавая лишних вопросов, расступились, он пинком распахнул дверь и, не сбавляя шагу, помчался в комнатку служанки.

– Говори, тварь! – взревел он с порога, едва увидев, что Находка там. – Что она делала?!

– Ничего!.. Ничего не делала!.. Я ничего не знаю!..

Под градом ударов девушка повалилась на пол, попыталась спрятаться под столом, но колдун ухитрялся доставать ее и там.

– Говори! – орал он, не помня себя от злости. – Я убью тебя сам! Прямо здесь! Говори, что видела, скотина!..

«Он меня убьет», – крошечным далеким уголком мозга, еще не залитым всемирным потопом паники и ужаса, успела понять Находка. – «Точно убьет… А если нет, то пошлет ночью в Проклятую башню!.. Нет, только не это… Нет, нет, я не хочу!.. Я боюсь!.. Но я не могу предать ее царственное величество… Нет, я не могу… Я никогда не скажу ему про ее разговоры с демонами! Но тогда он отправит меня в умруны!!!.. Нет!.. Нет!.. Нет!.. Что мне делать?!.. Что делать?!.. Что делать?!.. Ох, батюшка-Октябрь, страшно-то как!.. Страсти-то какие!.. Нет, я скажу… Но что он тогда сделает с царицей Еленой?… А если я не скажу?… Что он сделает со мной?… Но я же не могу сказать про демонов, он тогда… А если я промолчу… Тогда он… И я стану умруном!.. Нет! Только не это!.. Но он не верит, что я ничего не знаю!.. Но я не могу!.. Но умруном!.. Нет!.. Нет!.. Я не могу сказать!.. Умруном!.. Нет!!!.. Я не могу!.. Я не могу!!!.. Но умруном!!!.. НЕТ!!!!!!!!.. Батюшка-Октябрь, прости меня… Прости меня, царица Елена, труса окаянного… Я скажу…»

– Я скажу!!!.. Я все скажу!!!..

– Ну вот видишь, – мгновенно успокоился колдун, склонился над ней и скроил из своей толстой рожи улыбку.

На его физиономии она выглядела так же естественно и непринужденно, как на крокодиле.

Находка предпочла бы оказаться в комнате, полной самых жутких демонов, чем один на один с ней.

– Вот видишь, деревня голоштанная, – не нарушая однажды созданной конструкции на своем лице из опасения, что не сможет снова ее воссоздать, сквозь сведенные ненавистью зубы проговорил советник. – Стоило тебе пошевелить мозгами, как ты все вспомнила. И теперь расскажешь мне, как эта змея заговаривала демонов, науськивая их на солдат его величества.

«Змея!!!» – от неожиданной мысли Находка чуть не подпрыгнула. «Змей! Я расскажу ему про Змея! Пускай он разбирается с ним, про что они там говорили. Он охраняет ее царственное величество, и значит, ей, наверное, можно с ним разговаривать. А если и нет, то, поди уж, разговоры с ним – меньшая беда, чем с демонами. И Змею он уж точно ничего не сделает. Пусть-ка попробует поорать на него! Или на ее царственное величество. Он же ее боится, как мышь кошки! Нет, сказать про Змея – это не предательство. Нет. Я не предатель. Ох, батюшка-Октябрь, помоги мне и ее царственному величеству Елене Прекрасной… Пронеси беду мимо…»

– Да! Змей! Змей! Я слышала! Я все расскажу! – закрывая лицо руками, чтобы советник не мог увидеть, как она сквозь слезы улыбается, закивала головой горничная Серафимы.

– Что? – синтетическая улыбка сползла с лица Зюгмы как плохо приклеенная. – Какой Змей? Ты что это несешь, дура? С ума, что ли, с последнего, совсем спрыгнула?

– Да, господин! Совершенно точно говорю вам! Ее царственное величество сегодня ночью поднималась к Змею и разговаривала с ним! Я сама все слыхала!

– Что?… – в своей реакции его светлейшество сегодня был не оригинален.

– Да! Она взяла ночник и поднялась к нему!

– И про что они говорили? – тревожно нахмурившись, колдун выпрямился и заложил руки за спину. – Ты слышала?

– Да, все до последнего словечка!

– И о чем говорила царица Зм… Змею?

– Она ему сказала, что у девки Надьки есть обезьяна, которая играет в домино! – не пряча более счастливой улыбки, доложила первому советнику Находка.

– Что-о-о?!.. – вытаращил глаза колдун так, что они вылезли из окружающих их складок жира.

– Истинно верно! – приложила трясущиеся руки к груди та.

– А… А она… то есть, он ей что?

– А он ответил, что это маракуйно.

– Че-го-о-о?!..

– Ой… То есть, ананасно…

– ???!!!

– А, вспомнила! Бананально!!!..

– Д-У-У-У-У-РА!!!..

Когда завтрак уже приблизился к своему логическому завершению – вытирания губ салфеточкой и отодвиганию тяжелого стула под дамой, дверь с грохотом распахнулась, и в трапезную на коленях вползло нечто белое, постоянно стукающееся лбом о неровный камень пола и бормочущее «виноват, виноват, виноват, виноват…».