Галина Чернецкая - Отбор Василия Блаженного

– Василиса. Разве нам можно гулять? – Обескураженно спросила я, но новая знакомая просто отпустила мой рукав и пошла к выходу, так что мне не осталось ничего другого, кроме как последовать за ней.

В саду было чудесно. Пели птицы, светило солнце и настроение мое неудержимо поползло вверх. Мы неспешно прошли по усыпанной гравием дорожке, и я украдкой разглядывала свою спутницу. Та шла с невозмутимым выражением лица и практически не смотрела по сторонам.

– Почему ты добра ко мне? – Наконец спросила я не сумев подобрать никаких вежливых вариантов этого вопроса и спросив так как получилось.

– Ты не похожа на остальных. И ты съела мою кашу.

Легкая улыбка слегка тронула ее губы, но в остальном она осталась все такой же серьезной. Шла она легко и грациозно, но такими маленькими шажками, что мне пришлось нелегко подстроиться к ее шагам.

– Навряд ли тебе или мне посчастливится выйти замуж за Государя, – наконец сказала она, – но на отборе будут постоянные интриги и скандалы. Не имея поддержки будет очень сложно выйти отсюда без репутационных потерь.

– Мне казалось, самое сложное это не опозориться на самих конкурсах.

В ответ Луиза только рассмеялась. Смех у нее оказался приятным, звонким и легким. Когда она смеялась, она прикрывала ладошкой рот, отчего приобретала милый и немного загадочный вид.

– Ты такая наивная. А почему ты в таком виде? Это какой-то маскарад?

– Это моя форма. И я имею на ее ношение полное право.

– Ничего себе. Разве девушкам можно служить в армии? Я имею ввиду приличным девушкам? Ведь, раз ты все еще здесь, ты приличная.

– Почему нет?

– Там же кровь, грязь и разврат.

– Не без этого, – пробормотала я. И тут же принялась с жаром опровергать: – то есть все мои бывшие сослуживцы приличные люди. Опытные бойцы и настоящие офицеры.

– Ты хочешь сказать, что все хорошо. Не напрягайся, я тебя поняла. По твоему виду чудесно видно, как хорошо в армии. Прости, но выглядишь ты, словно в самое ближайшее время Господу душу отдашь. Такое чувство, что тебя не кормили годами. И били шесть дней из семи, исключая воскресенье. Ой, прости…

– Просто я вчера отравилась. И подралась.

Я сконфуженно замолчала, вспомнив события вчерашнего дня и попыталась оправдаться:

– Мне надо было успеть на отбор. Я так торопилась. Батюшка получил письмо очень поздно. Или оно у него долго лежало непрочитанным. Он терпеть не может разбирать корреспонденцию. И мне пришлось очень быстро ехать, а дороги у нас неспокойные. Еще и денщик мой все еще не вернулся. Надеюсь, что ним все в порядке.

– Какой ужас! – Всплеснула руками моя новая знакомая. – То есть, ты голодная?

– Никак нет.

– У меня в комнате есть конфеты и чай. Правда, я весьма охоча до кафию. Целыми днями пила бы его, да больно зерна дорогие. Единственное приятное событие сегодня за завтраком.

Я только покривилась.

– Я благодарна Государю, что он нас такими разносолами балует, да я бы предпочла что-то более привычное и простое. Хотя у полкового лекаря были и похуже микстуры.

В ответ Луиза только рассмеялась.

– Интересно, в обед нас опять будут морить голодом? Я не слышала, чтобы Государь предпочитал худышек.

– Нормальная каша.

– Бедная девочка. – пробормотала Луиза с такой жалостью глядя на меня, что мне стало стыдно. Но я не стала оправдываться, понимая, что станет еще хуже.

– Значит, служанки у тебя тоже нет? И другой одежды?

– Я верю в своего денщика. Думаю, он скоро вернется с победой. И вещи со служанкой уже, наверное, выехали. Батюшка совершенно точно позаботился об этом.

– А скоро прибудут?

– Через седьмицу уже, небось, будут.

– Мне нравится твой оптимистичный настрой! – одобрительно заметила новая подруга. – Ты рассчитываешь так долго на отборе пробыть! А какую ты будешь петь песню? И на каких инструментах играть?

Я приуныла. Играть я умела только в карты, да на батюшкиных нервах в детстве и нервах генерал-майора в последние пять лет. А вот рояли, арфы и все такое прошли мимо меня. Также, как и песни. Чувствую, что выгнать меня могут уже сегодня вечером.

– Не думаю, что Государыне так уж важно хорошо петь или музицировать. – уже не так уверено сказала я.

– Ты совершенно права. – согласилась Луиза, – думаю, Государь будет оценивать по каким-то своим критериям. Может быть, учтивость, внешняя красота или доброе сердце. Пожалуй, я подумаю над репертуаром. Вдруг попросят исполнить не одну песню, а две.

Я с ужасом подумала, что не знаю даже одной песни, которую могла бы исполнить.