Дарья Проценко - Оазис

— Лель, я понимаю и твою боль и твое желание, и я думаю, что мы сможем, кое-что сделать… Потому что я тоже считаю, что так не должно происходить. Наверное, если бы это был частный случай, вроде отдельно взятого преступного деяния, я даже думаю, что меня бы это не затронуло… Но Аэрта — цивилизованное государство, а в Дагайре это получается даже не преступление…

— Да, в Дагайре мужчины — никто! И наша жизнь не является ценностью. Поэтому если оставить все как есть, большинство их нынешних воспитанников Оазиса закончат жизнь в объятиях таких вот Аминтот и Тагирас…

— В данном случае я не сторонник кардинальных мер. Не надо рубить с плеча. Но идея с организацией филиала Оазиса Курмула в Аэрте мне нравится.

— Значит, мы сможем забрать всех сюда? — спросил Лель и впервые за все время разговора посмотрел на меня.

— Да. Попробуем. Завтра Совет. Тему подниму я.

Под конец дня я просто валился с ног. Арье даже предупредила, что ночь проведет у себя. Хотела подготовиться к Совету и не хотела мешать мне спать. Телльмуур прислал мне успокоительное по своему личному рецепту. Арье одобрила, сказала, что сама такое пила. После похорон Усьмилата у меня в голове не было ни одной мысли. Я без зазрения совести пошел отдыхать, от меня действительно было мало толку. Туль с Саградой удалились к себе, а Ренива отправилась к Кольдранааку, который опять впал в беспамятство. Консилиуму Аэртских целителей с трудом удалось разобраться, что же за коктейлем его напоила Аминтот, что большинство трав и заклинаний на него вообще не действовали.

С утра я чувствовал себя лучше. Только волновался за Совет. Понимал, что нашей с Арье власти должно хватить, чтобы сделать так, как мы хотим, но противостояние с кабинетом министерш в самом начале правления совершенно не входило в мои планы. Оставалось только надеяться, что союзники у нас тоже будут…

Совет я собрала в большом зале, где чуть приподняли все шторы, и солнце летнего дня настраивало на благодушный лад. Я как всегда пришла одной из последних. Даже Лель уже сидел на своем месте. Тхарских княгинь и Тульчинизза усадили на противоположном конце стола. А между ними и нами разместились министерши, отец, Миритис и Телльмуур.

— Ну что, приступим, — хмуро сказала я и выпрямилась в своем кресле. — Итак, большинству из вас известно при каких обстоятельствах я смогла вывезти мужа из Дагайры, я сейчас говорю не только про испытания в Оазисе Курмула, но и наше бегство из Оазиса Ай-Румай. Дагайра долгое время была нашей союзницей, но только потому, что нам нечего было делить. Политически и экономически обстановка и в Аэрте и в Дагайре благоприятная, торговля налажена, дипломатические связи установлены, войны нет… Даже донесения наших разведчиков не вызывали опасений, потому что не касались нас напрямую. Все-таки Дагайра — достаточно изолированная страна, поэтому точек соприкосновения не так много. Это то, что мне было известно перед моим путешествием в Оазис Курмула. Но во время пребывания в Дагайре я пересмотрела свои взгляды. Во-первых, вчера я просмотрела все наши соглашения, любезно предоставленные министершами, и теперь могу утверждать совершенно точно. Большинство из этих соглашений — простая формальность. Вроде бы мы друг другом довольны, но это нас ни к чему не обязывает. Формулировки обтекаемые, а отношение ко мне как к представителю верховной власти Аэрты оставляет желать лучшего. Мне не единожды было нанесено оскорбление в этой стране!

Министерши застыли статуями. Безусловно, ничего нового они не услышали, но министерства не мстят, они лишь защищают свою королеву, и вот королева дала повод себя защитить.

— Ваше величество! — обратилась ко мне Воительница Анджин. — Я в курсе того, что произошло в песках Аззо. Понимаю Ваш настрой и чувства, но не было ли поведение Воительницы по волшебству Тагирас ее личной инициативой?

— Разумеется, Воительница, это было ее личной инициативой! Но, представьте себе, что это за страна, где даже среди лиц, занимающих ключевые посты, не действуют законы! Воспитание воительниц Дагайры таково, что их гордость и превосходство над другими позволяют им считать, что они лучше и сильнее всех! А не находите ли вы, что такая позиция пагубно действует если не на все умы, то на многие? И не подразумевает ли она вседозволенность и не только в личных делах, но и на государственном уровне?

— Говоря о воспитании, Ваше Величество, — вступила Леди Лилит, — вы имеете в виду не только дагайрских женщин, но и мужчин?