Дарья Ковальская - Быть бардом непросто

– Ты сначала спроси – кто там? И только потом протыкай дверь. Мало ли, может, это тот гном пришел сказать спасибо за елку.

– Не язви.

Аид только вздыхает.

Подхожу к двери, старюсь унять страх. Никого не боюсь в этом мире живых. Но нежить, да еще и призванная из нижнего мира… она как-то пугает. Никогда не знаешь, чего именно от нее стоит ждать.

– Кто?

За дверью затихают, перестают водить когтями по дереву.

– Кто там?

Главное – не приближаться к двери вплотную, тогда будет возможность отскочить в случае атаки.

– Я, – говорят глухо и тихо.

– Кто – я?

– Я друг Аида.

Кошусь на светлого.

– Имя спроси, – советует тот.

– Имя!

Ответа не слышу из-за раската грома. Отлично. Теперь еще и гроза началась. Все как в рассказах, которые мне читал на ночь отец, дабы закалить мой дух. Я потом до утра с квадратными глазами сидел и дрожал.

– Открывай, если что – я тебя спасу! – смеется светлый.

Вот ведь… и нельзя перед ним трусость показывать. На всякий случай я все же возвращаюсь к кровати и достаю второй клинок. В дверь снова бьют. Потом удары становятся чаще, дерево трещит. У меня пропадает всякое желание открывать.

Но эльф стоит, смотрит, сложив руки на груди, и явно наслаждается представлением.

Так. Ладно. Надо подойти. Взяться за прохладную ручку. Сжать эфес меча в руке, резко распахнуть дверь и приготовиться к атаке.

А на пороге… Под проливными струями дождя, сменившего сыпавший все утро снег, сидит небольшой, закутанный в грязную, местами порванную куртку гоблин и жалобно смотрит на меня несчастными глазами.

– Федя вернулся, – шепчет он, чихает, потом смотрит в комнату и, увидев Аида, счастливо вздыхает: – Федя нашел своего друга!

После чего мимо меня топают маленькие ножки, и я медленно закрываю дверь.

Когда я оборачиваюсь, понимаю – оно того стоило. Еще секунду назад гордый и самодовольный светлый теперь стоит бледный, его буквально трясет от ужаса, когда он глядит на то, что только что вошло в наш дом. А это что-то обнимает его за ногу и тихо и доверчиво обещает никогда больше не покидать друга.

– Федю все бросили. Они через три дня ушли из пещеры и забыли Федю привязанным к большому камню. Федя страдал, но шел по запаху. И Федя нашел! Дру-уга.

Кашляю в кулак, с интересом гляжу на эту сцену.

– Фтор… помоги.

Широко улыбаюсь, иду к кровати, засовываю мечи обратно под матрас.

– Да ладно тебе. Сам же хотел открыть дверь. Да и праздник скоро. Не выгонять же его.

Аид сникает и закрывает лицо ладонью. Прохожу мимо, хлопаю его по плечу и ободряюще хмыкаю:

– Да не боись. Мы его потянем – финансово. А там решим, что делать дальше.

Светлый не отвечает.

А на следующий день у нас собираются все наши друзья. И Таичи, и Генриетта с мужем, и Рей. (Девочка впервые улыбается подарку и той странной, но довольно пушистой елке, которую мы втроем притащили за два часа до наступления Нового года.) Приходит даже гном, внезапно разбогатевший на поставке огромных елей для знати. Но главное – там есть я, и мне хорошо: сижу с ними всеми за одним столом, слушаю рассказ гоблина, перемазанного салатом, смеюсь над шутками и рассказами Таичи о врачах и пациентах, чувствую рядом надежное плечо друга, который поверил в мой талант и решил сделать из меня барда.

И я им стану. Обещаю, что стану. И однажды этот город склонит предо мной колени и провозгласит меня самым лучшим бардом в мире из всех ныне живущих.

А пока… бой часов возвещает начало Нового года. Время распаковывать подарки. Чур, я первый.

…Стук в дверь. Голова раскалывается, вчерашний эль, выпитый в честь празднования Нового года, явно варили не гномы, а тролли, причем из того, что нашли у орков. А те в свою очередь и вовсе не заморачивались над тем, что пить. Лишь бы градус был повыше.

Трясу головой и, вцепившись в стену, хмуро смотрю на дверь, раздумывая: идти к ней, или все же нежданный визитер уйдет.

Открываю. Мрачно смотрю на самоубийцу в голубенькой шапочке с огромным белым помпоном.

– Вы Эзофториус?

– Я, – отвечаю ошарашенно.

– Распишитесь! – гаркает он, сует мне в одну руку перо, в другую лист бумаги с галочкой в центре.

Машинально расписываюсь.

После чего почтальон уходит.

Кошусь на Таичи, которая похрапывает на кровати в обнимку с Федей, проверяю, не разбудил ли ее шум. Уверен, девочка будет в шоке, когда проснется, а вот гоблин, напротив, будет счастлив. Это факт.

Так… ну… и кто мне пишет? Пододвигаю ногой табуретку и осторожно сажусь, пытаясь не морщиться от головной боли, ибо при каждом движении в голове просыпаются гномы, которые со всей дури бьют огромными кувалдами по мозгам.