Дэниел Клейн - Хайдеггер и гиппопотам входят в райские врата. Жизнь, смерть и жизнь после смерти через призму философии и шутки

По мнению Ранка, где-то в библейские времена эта коллективная воля племени распространилась на еще более трансцендентную сущность – монотеистического бога, и вот тут начался настоящий ад. Отныне индивидуальные проявления воли считались бунтом, а идеи греха и вины бурно развивались (одно из преимуществ идентификации с группой – то, что группа не испытывает чувства вины, а если оно и появляется, то в приятном разбавленном виде.) Вместе с личной греховностью вернулась и старая знакомая – смертная тоска. Злая воля = злая душа = дурная жизненная сила. Как сказал апостол Павел: «Возмездие за грех – смерть» [41], и словами этими, в числе прочих, снискал в городе славу острослова.

Профессор Ранк был иудеем, но он считал христианскую самоотверженную любовь лекарством против страха смерти, потому что любовь побеждает смерть, уничтожая эго, прежде чем это сделает могила. Но Ранк понимал, что самоотверженность – понятие растяжимое, и предлагал обратить внимание на представителей творческих профессий; он считал, что именно они – ключевые фигуры в работе общества по поиску приемлемых способов реагирования на страх смерти. Джеймс Джойс, без сомнения, высоко котировался в его списке авторов, способных выразить душевные глубины.

Похоже, это напоминает то, что вы имели в виду, говоря о душе, Дэрил?

Ну да, похоже на то. Однако я из тех парней, которые не слишком способны к самоотверженной любви. А кто на нее способен в нынешние времена? Этот писатель, может, и исцеляет, но не меня. Я много знаю об искусстве, но понятия не имею, что же мне нравится. Что бы я хотел знать, так это может ли моя душа, или воля, или что-то такое жить всегда. Сегодня мне все равно, что случится с моим телом. Я просто хочу, чтобы мое «Я» было бессмертным.

Хорошо, Дэрил, вы сами спросили. Вернемся к золотым денечкам в Афинах.

Бессмертие души Платон «доказывал» в некоторых своих диалогах, но наиболее известно его доказательство в диалоге «Менон», где Сократ демонстрирует, что душа должна была существовать до рождения человека.

Интересно, что большинство людей не интересует вероятность вечной жизни до их появления на Земле, возможно потому, что если они и существовали раньше, то не могут об этом помнить. Это по-новому освещает старый вопрос, каким было бы наше существование после исчезновения с лица земли, если бы душа была бессмертна. Смогли бы мы вспомнить наше земное сознание? Если нет, какой смысл в дискуссиях о бессмертии? Без продолжения моего «Я» почему это должно меня волновать, теперь или потом? Другими словами, почему это должно касаться любого из моих «Я»?

ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ ПОВСЕДНЕВНЫЕ ЗАНЯТИЯ ДЖОЙСА:

Как бы то ни было, доказательство Сократа в отношении пренатального бессмертия состоит в том, что один из необразованных мальчишек-рабов Менона доказывает теорему Пифагора, при том что никогда не изучал геометрию! Следовательно, он вспоминал ее [42]. Вы помните эту теорему: в прямоугольном треугольнике квадрат длины гипотенузы равен сумме квадратов длин катетов. Да? Мы с трудом вспоминаем что-то из программы десятого класса, не говоря уж о времени до нашего рождения.

Сократ заявляет, что он лишь направлял мальчика в «открытии» им теоремы, которая живет где-то в глубинах его души. Вот Сократ за работой, рисуя палкой на земле:

Сократ . Скажи мне, мальчик, знаешь ли ты, что квадрат таков?

Раб . Знаю.

Сократ . Значит, у этой квадратной фигуры все ее стороны равны, а числом их четыре?

Раб . Да.

Сократ . А не равны ли между собой также линии, проходящие через центр?

Раб . Равны.

Так Сократ и продолжает говорить, получая от мальчика односложные ответы вплоть до развязки:

Сократ (Менону) . Видишь, Менон, я ничего ему не внушаю, а только спрашиваю. И вот теперь он думает, будто знает, какие стороны образуют восьмифутовый квадрат. Или, по-твоему, это не так? [43] {15}

Для Сократа все это – свидетельства того, что мальчик припоминает знания, которые у него уже были, и тем самым якобы доказывается бессмертие души – фактически бессмертной души, которая освоила азы планиметрии.

Для современного учителя происходящее в «Меноне» выглядит как обучение мальчика Сократом – он сам доказывает теорему, используя сократический метод серии вопросов и ответов.