Габор Рассов - Друзья из шкафа

ЖАК: (внезапно сухо) Правда?

ЖЮЛЬЕТТА: Что?…

ЖАК: Вот ты говоришь: «Я обожаю тебя, Одиль!» А я тебя спрашиваю: «Ты правда так думаешь?»

ОДИЛЬ: Ну конечно, она же это говорит!

ЖАК: Дай ей ответить.

ЖЮЛЬЕТТА: Ну конечно, я действительно так думаю, а иначе бы…

ГИ: Жюльетта всегда говорит то, что думает!

ЖАК: В этом «Я тебя обожаю, Одиль, я тебя обожаю!» нет никакого преувеличения, ни капли?

ЖЮЛЬЕТТА: Мне кажется, что нет…

ЖАК: А! Вот ты уже не так уверена!

ЖЮЛЬЕТТА: Это потому что…

ЖАК: Так, постой, я чувствую, что ты сейчас увязнешь. То, что Ги мной восхищается и мне завидует, в это я еще могу поверить, у меня есть кое — какие качества, которые могут вызывать подобные чувства. Но в то, что ты обожаешь Одиль и повторяешь это как попугай, я верю с трудом. Одиль все же не настолько великолепна… Она зануда, я, кажется, это уже говорил, эгоистка, скряга…

ОДИЛЬ: Жак так хорошо меня знает.

ЖАК: Завистлива, я это тоже уже говорил, труслива, также как и я, ничем не интересуется…

ЖЮЛЬЕТТА: (обрывает Жака, чтобы самой перейти к признаниям)

Прости, я может быть немного преувеличила. Говоря «Одиль, я тебя обожаю!» я хотела, без сомнения, сказать: «Одиль, я тебя очень, очень люблю!»

ЖАК: А, вот!

ЖЮЛЬЕТТА: Это у меня вырвалось само… Я это сделала не специально.

ЖАК: Когда я говорил так своему отцу, он мне отвечал: «Значит, теперь специально так не делай!»

ЖЮЛЬЕТТА: Значит, специально так не делай! Я это запомню, это хороший урок!

ГИ: Нам еще многому надо научиться.

ЖАК: В этот раз я прощаю, но запомните, я не буду всегда так снисходителен.

ГИ: Это совершенно нормально!

ЖАК: В следующий раз я буду суров, понятно?

ГИ: Понятно.

ЖЮЛЬЕТТА: Я даже записала!..

ЖАК: Вы, должно быть, считаете меня жестоким? Но поставьте себя на мое место, мы же друзья, так ведь?

ГИ: Конечно.

ЖЮЛЬЕТТА: Лучшие друзья. Тем более, что других у нас нет, и ни за что на свете нам их не надо!

ЖАК: А друг имеет право требовать что?..

ГИ: Ну, это…

ЖЮЛЬЕТТА: Дружбу!

ЖАК: Да, а это значит…

ГИ: Привязанность…

ЖЮЛЬЕТТА: Даже любовь…

ЖАК: Согласен, согласен, но еще?..

ОДИЛЬ: Еще что?

ГИ: Ну, это… Я не знаю даже, моральную поддержку, совет, соль и спички в случае нужды…

ЖЮЛЬЕТТА: Может быть, искренность?

ЖАК: Ну наконец-то! Искренности, вот именно, это наименьшее, что можно требовать от тех, кто называется вашими друзьями. Не лести, не фальшивого подражания, не лицемерных комплиментов! Искренности! Искренности прежде всего!

ОДИЛЬ: (Ги и Жюльетте) О да, это так важно — быть искренней, я в этом всегда с вами, я вас люблю!

ЖАК: А они? Любят ли они тебя так же сильно, как ты их любишь?

ОДИЛЬ: Ну да, потому что это…

ЖАК: Эта взаимная дружба не делает ли из них тех, кого мы называем продажными тварями?

ГИ И ЖЮЛЬЕТТА: (громко кричат) О нет, нет! Вовсе нет, мы вас любим, мы вас обо… То есть мы вас очень — очень — очень любим, всем нашим сердцем!

ЖАК: Вот так вот! Спокойнее, пожалуйста! Не кричите так громко! Это было бы слишком просто! Они орут: «Нет! Нет!» И потому что они орут, надо верить им на слово? Вы утверждаете, что ваша дружба искренняя? Ну так докажите это!

ГИ: Но какие доказательства искренности нашей дружбы мы можем предоставить?

ЖАК: Доказательства стороны защиты, а не стороны обвинения!

ОДИЛЬ: Статья 1–2–3 Уголовного кодекса!

ГИ: Это так непросто — доказать свою искренность.

ЖАК: Мы вам можем помочь.

ОДИЛЬ: Да, поможем им! Они же наши друзья!

ЖАК: Пожертвуйте что-нибудь ценное во имя дружбы, и мы поверим в вашу искренность!

ГИ: Согласен, что-нибудь ценное… Но у меня ничего нет!

ЖАК: На самом деле ничего нет?

ГИ: Честное слово, ничего!

ЖАК: А ваша жена?

ГИ: Что моя жена?

ОДИЛЬ: Что его жена?

ЖАК: Она разве не принадлежит вам?

ГИ: Согласен, моя жена… Но она не настолько мне принадлежит…

ЖАК: Ах, вот как?