Александр Галин - Аномалия

Одна за другой за ширму входят Таня, Нина, Мусатова.

Нина. Ты едешь с нами, Илюшенька?

Илья. Куда?

Таня. Мы едем в Железный продолжать ужин в узком кругу… К богатым коммерсантам.

Илья. Нет, спасибо…

Нина. Ты будешь пить только тархун!

Входят Жанна и Медведев. Он держит ее под руку. Появляется Голдин.

Медведев. Спасибо…

Жанна. Пожалуйста…

Медведев. Вы не только прекрасно поете, но и замечательно танцуете…

Жанна. Вы тоже…

Медведев. В военном училище брал первые места на конкурсе бального танца. (Громко.) Напоминаю всем о своем приглашении…

Голдин. Спасибо… Но у нас такой водитель — неизвестно где мы к утру окажемся, он может поехать в другую сторону…

Медведев. Если найдете дорогу — милости прошу. Я распорядился, там вас встретят… (Выходит.)

Нина. Илюша, ты поедешь с нами! Жанна, правда нам этот коммерсант обещал тархун?

Жанна. Правда!

Голдин (сыну) . Тебя приглашают дамы выпить тархун! Ромео на твоем месте дал бы себя уговорить… Ты оказался большой любитель по части выпить. Странно, потому что я не пью… В остальном ты оказался на меня похож. Даю совет, юноша: береги свой инструмент…

Нина. Ефим, милый, хватит пошлостей на сегодня!

Голдин. Ниночка… вы все-таки слишком много рассудка потеряли, ожидая Сакко… слишком много. Я говорю о его скрипке… он ее везде оставляет. (Протягивает Илье футляр.) Зачем ты ее бросил, сынок?

Илья. Мне она больше не нужна…

Иван (негромко) . Ефимыч…

Голдин (Илье) . Зачем ты бросил скрипку? Этого нельзя делать никогда… Жанна рассказала о тебе местному миллионеру по фамилии Медведев. Он готов послать тебя учиться в московскую консерваторию…

Жанна. Тебе ведь нужны деньги… Ты хотел учиться в консерватории…

Илья. Мне деньги не нужны…

Нина. Илюшенька, это редкая удача!

Голдин (подходит к Илье) . Не так все просто, сынок… Когда-нибудь тебе все равно придется познакомиться с этими людьми… или с другими, вроде него…

Иван (Голдину) . Ефимыч, ты слышал про этого…

Голдин. Слышал…

Иван. Я не понял, а за что его…

Голдин. Молчи!

Иван. Так чего мне делать-то? Ефимыч, ехать отсюда надо…

Таня. Ефим, мы едем к нашим спонсорам или не едем? И куда завтра?

Нина. Да! А куда мы едем завтра?

Голдин. Куда мы едем — не знаю. Не знаю куда… Пока нам некуда ехать. Никто нас не ждет. (Илье.) Знаешь, о чем я тебя попрошу… Я тебя прошу: сыграй публике что-нибудь… не надо грустное… Что-нибудь красивое… и легкое… Идем… Я должен сказать им несколько слов на прощание…

Илья. Я не буду играть…

Голдин. Сынок… надо работать… понимаешь — работать… Мы тут работали, а ты спал… Сыграй людям что-нибудь… красивое… только не надо грустное… И я хоть послушаю, на что у меня тянули деньги целых восемнадцать лет…

Таня. Это правда, Илюша… Мы все хотим тебя услышать…

Нина. Сыграй им… Может быть, они никогда не слышали живой скрипки.

Илья. Я не буду играть…

Голдин. Если ты решил стать артистом, то не ломайся. А если ты не хочешь быть артистом, тогда поменяй этот предмет в футляре на автомат…

Илья. Поменяю…

Нина. Илюшенька, что ты говоришь! Господи, это все — аномалия!

Голдин. Не волнуйтесь за него, он уедет в консерваторию, будет знаменитым на весь мир… станет богатым и важным! Внимание коллектива! Мы ставим «Ромео и Джульетту»!

Снимает пальто, поправляет фрак, галстук. Выходит к публике.

Внимание, друзья! Перед вами опять я — жертва вашего изумительного гостеприимства. Я был последним, кто пригубил из тимохинского ведра, и мне почему-то кажется, друзья… что уже настала пора поблагодарить вас за гостеприимство и тепло. Не скоро забудется наша теплая встреча, дорогие друзья. В последнее время постоянно думаю: а вообще, что это такое, аномалия? Мне сразу скажут: аномалия — это вся наша российская жизнь. Нет! Аномалия — это мечта! Почему человек мечтает? Это заметили давно. Еще поэт далекого возрождения Данте Алигьери мечтал о добре и вечной любви. Знал ли он, что этой мечте не было суждено сбыться. Никогда. Наверно, знал, но ничего нам про это не сказал. И вот и я тоже служил этой мечте, и эта проклятая химера вытянула из меня все силы. Если бы я не верил в это, наверно, я бы не скитался по этим страшным дорогам. Аномалия… аномалия… аномалия… Мы, артисты, иногда должны на сцене умирать! Артисты это делают красиво… Один красиво подаст бокал с ядом, другого будет изумительно тошнить, он будет красиво корчиться, закатывая глаза… Дайте нам, артистам, умереть за вас всех, идиоты! Потому что только мы получаем от этого удовольствие! Остальным больно! Когда вы поймете, кретины, что нельзя никого убивать! Идиоты! Нельзя никому делать больно. Человек — не кабан! А вдруг у человека все-таки есть душа? А впрочем, вот вам история и про кабана. Был когда-то изумительный клоун в Херсоне по фамилии Хрюкин. Он дрессировал поросенка. И он дал ему свою фамилию: Хрюкин… Он так и говорил ему на каждом представлении: хрюкайте, Хрюкин! Номер назывался «Хрюкин нахрюкался». Клоун Хрюкин старенький уже был — вдруг умер… А другой Хрюкин к тому времени уже подрос… встал вопрос, что с этим артистом делать… Жизнь теперь нелегкая, а как своего брата-артиста съешь?! Товарищ ведь… ветеран сцены! Говорят, после того, как им два года денег никаких не платили, раздавались голоса, а давайте разделим на всех Хрюкина! Я недавно звонил в Херсон! Так вот, я вам должен заявить: Хрюкин жив! Хрюкин жив! Жив! Да-да… Я затянул… свое выступление… Актер не любит уходить со сцены. Я вижу-вижу… публика проявляет беспокойство. Публика уже стала покидать свои места? Подождите! Всего несколько слов! Мы все с вами видели красивый белый танец, ставший символом исполненной мечты… Наша ведущая актриса, прима областной сцены, несравненная Жанна Калмыкова пригласила на прощание одного из присутствующих кавалеров! Наши удивительные актрисы готовы последовать ее примеру, но не желая никому из вас нанести физический, простите, моральный ущерб… пришлют свои прощальные поцелуи воздушным путем… (Возвращается к артистам.)