Жан Ануй - Генералы в юбках [=Штаны]

Леон (задумчиво).

Входит Ада, как всегда суровая и решительная.

Ада. Чем ты тут занимался?

Леон. Да вот, думал…

Ада. Не спрашиваю — о чем. Нетрудно догадаться! Кстати, мой милый, у нас скоро будут детекторы лжи, будем читать ваши мысли… А пока у меня двадцать минут до массажа. Мари-Кристин раньше двенадцати из школы не вернется. Так что еще есть время прочистить тебе мозги. (Надевает очки, раскрывает блокнот.) Скажи, ты хоть капельку начал раскаиваться в содеянном?

Леон. Нет, но…

Ада. (жестко) . Так ты продолжаешь упорствовать?

Леон (глядя на нее маслеными глазами,) . Послушай, Ада… Я не то чтобы раскаялся, я просто многое понял. То, что я тогда, ни с того ни с сего, будучи еще совсем ребенком, поддался вдруг этому порыву… нет, конечно, не только тогда, и потом тоже, неоднократно… я осознаю свою вину, но… теперь мне все стало ясно. Какая же это бездна, наше подсознание! На какие волнующие пророчества оно способно! Ты знаешь, Ада, я совсем было уже забыл лицо той девчушки, как вдруг оно возникло перед моим мысленным взором! Ты спросишь, почему? Она была похожа на тебя!!

Взгляд Ады невольно выдает ее взволнованность этим откровением. Леон, потупя взор, что-то бессвязно бормочет. Внезапное затемнение.

Когда свет зажигается, сцена переоборудована под зал судебных заседаний. В ход пошла обстановка бывшей гостиной. Позорный столб исчез.

В центре сцены сидит Леон в своем мундире академика. Чуть сзади Лебеллюк, в адвокатской мантии, раскладывает на маленьком столике различные бумаги. За большим овальным столом в стиле Наполеона III восседают Симона Бомануар и две заседатель-ницы. Одеты они не без фантазии: этакое неглиже, с отвагой дополненное тюрбанами, что делает их похожими на трех лесбиянок мужеподобного вида.

В глубине сцены сидят члены семьи и прислуга. Скамью подсудимых отделяет от судей барьерчик.

Президентша. Обвиняемый, встаньте.

Леон, мрачный, встает.

Вы — кавалер ордена Почетного легиона, член Французской академии, имеете Знак отличия министерства просвещения. Принимая во внимание ваши заслуги, Комитет Освобожденных Женщин XVI квартала решил избавить вас от позора, каким бы явился для вас открытый процесс, предусмотренный в подобных случаях. Заседание будет проходить при закрытых дверях. Вы обвиняетесь в том, что обесчестили находившуюся у вас на службе девицу Мари-Жозефину Парампюир, двадцати трех лет, незамужнюю, и зачали ей ребенка, что влечет за собой наказания, предусмотренные статьями сто двадцать вторая, сто двадцать седьмая, сто сорок седьмая и четыреста сорок пятая нового Уголовного кодекса. Характер наказаний определяется в них соответственно, как радикальная операция или тюремное заключение сроком от семи до двадцати двух лет или штраф в размере четыре — двенадцать тысяч новых франков. Все перечисленные меры могут быть применены также по совокупности. Что вы имеете сообщить суду?

Леон. Я не признаю правомочность вашего правосудия.

Президентша (посоветовавшись с заседательницами) . Суд отклоняет ваше заявление как не относящееся к делу. Можете сесть. Переходим к заслушиванию свидетелей. (Замечает Лебеллюка, ерзающего на стуле и тянущего вверх руку.) У вас есть возражения, мэтр?

Лебеллюк (преувеличенно тонким голоском) . Мой клиент, госпожа президент… (Голос у него срывается.) Мой клиент, госпожа президент…

Президентша (благосклонно) . Говорите нормальным голосом, мэтр.

Лебеллюк (виновато) . Это невозможно.

Леон криво улыбается и бурчит: «Хитер, подлец!»