Жан Ануй - Красивая жизнь

Бизнесмен. Я тоже этого боюсь. (Чувствуется, что ему хочется покинуть столь компрометирующую его компанию. Он поднимается.) Сегодня утром я еще не имел чести приветствовать графиню. Передайте ей мое почтение.

Граф. Не премину это сделать. В котором часу будет следующий список?

Бизнесмен. В половине второго, как обычно.

Граф. В это время ко мне входил дворецкий и объявлял: господин граф, пожалуйте к столу! В тайне от меня он вроде был вожаком какой-то подпольной ячейки. Не правда ли, было бы забавно, если бы он вошел сюда как народный комиссар и объявил бы мне в последний раз: господин граф, пожалуйста… Пиф-паф! (Изображает, как стреляют играющие в войну дети, и смеется.)

Бизнесмен (мертвенно бледный). Не понимаю, как вы можете шутить такими вещами.

Граф. Фамильная традиция. Вы знаете, я ведь по происхождению француз. Нас в 1790 году уже гильотинировали. Так что мы поневоле привыкли. Рассказывают, что мой предок в Кармской тюрьме учил свою дочь, как нужно грациозно подниматься на эшафот.

Бизнесмен (выражение его лица внезапно становится гадливым). Слава богу, что мой отец, несмотря на то положение, которое я теперь занимаю в сульфатах, был простым сапожником.

Граф (улыбаясь). Вот те на! Вы скрывали это от нас, дорогой друг!

Бизнесмен. Да. Но теперь я очень рассчитываю, что с этим будут считаться! Я человек из народа! И я это докажу!

Граф. Позвольте мне искренне вас поздравить!

Бизнесмен (отходя от него, несколько смущенный). Конечно, я прекрасно понимаю, что наследственные привилегии — это мерзость! Но в конце концов, что я могу тут сделать… Я сын сапожника и прачки! И они даже не были женаты!

Граф. Примите мои поздравления!

Они расходятся в разные стороны. Бизнесмен подходит к небольшой группе таких же, как он, бизнесменов.

Второй бизнесмен. Я, слава богу, уже давно начал давать деньги этим революционерам.

Третий бизнесмен. Мои отношения с правительством не позволяли мне, к сожалению, этого делать, но я заставил сына записаться в молодежную организацию партии. Простая предосторожность. Я представлялся всем страшно огорченным, говорил, что это безумная выходка юнца. На самом деле я вынужден был его заставить, у него были правые идеи. Это была предосторожность опытного пожилого человека.

Бизнесмены разражаются хохотом. Граф присоединяется к группе женщин, которые выглядели бы весьма элегантно, если бы не то обстоятельство, что уже пятнадцать дней они не причесывались и не умывались.

Граф. Дорогая моя, Риденкраф поручил мне засвидетельствовать вам свое почтение.

Графиня.Как? Его еще не расстреляли? Ведь если кто-то и эксплуатировал народ, так это такие люди, как он. У него было пятнадцать тысяч работниц, а у нас только пятеро слуг!

Граф. Он смотрит на свое будущее вполне оптимистически. Он думает, что будет нужда в компетентных людях, занимающихся такого рода деятельностью. Похоже на то, что в сульфатах никто без него не разберется. А сульфаты нужны всегда, при любой власти. Не будем за него волноваться. Завтра он будет иметь под началом вместо пятнадцати тридцать тысяч работниц, тот же самый кабинет и, может быть, ту же самую машину.

Баронесса (старая дева с детскими замашками). Да, но у него не будет тех же барышей. И это будет правильно. Вот!

Граф. Моя дорогая Мина, у него больная печень, и он ел одну морковь. Я думаю, что раздобыть себе морковь он сможет всегда.

Графиня. Мне сказали, что он пользовался постыдным правом первой ночи со всеми секретаршами. Одна из этих несчастных наверняка на него донесет…

Граф. Все они останутся его секретаршами, а он будет по-прежнему их шефом, только под другим названием. Подозреваю, что в качестве комиссара по сульфатам право первой ночи он за собой сохранит. В этом плане революции редко меняли людские нравы. Похоже также, что он пользуется покровительством сапожника и прачки.

Графиня (заинтересовавшись). Какой ловкач! Я уже давно, с тех пор, как почувствовала, куда ветер дует, все время вам говорила, что надо быть очень любезными с такими людьми. Но вы просто ни на что не способны.

Граф (легко). Я еще при прежнем режиме подозревал, что я малоспособный человек. Теперь же для меня это совершенно ясно.