Жан Ануй: Орниф, или Сквозной ветерок

Мадемуазель Сюпо(бросается к своей пишущей машинке и с ожесточением печатает. Окончив, перечитывает написанное). «Мир, как ни печально, такой, как он есть!» (Снова с рыданиями падает на каретку машинки.)

Входит Маштю, толстый, вульгарный. У него чудовищный южный выговор.

Маштю. Опять! Вы самая плаксивая из всех секретарш, которых я знал, мадемуазель Сюпо! Наверно, все ваши секреты печальные. Где он?

Мадемуазель Сюпо. Принимает ванну.

Маштю. А мои куплеты?

Мадемуазель Сюпо(чуть ли не бросает ему их, высокомерно). Вот! Только они слишком хороши для вас!

Маштю(молча читает куплеты; затем просто). Ладно. Вот только «театральный». Это нарочно? Здесь лишний слог.

Мадемуазель Сюпо. А его можно убрать. Это просто поэтическая вольность!

Маштю. Скажите пожалуйста! За те деньги, что я ему плачу, он мог бы сочинять для меня куплеты без всяких вольностей!

Мадемуазель Сюпо. Вы просто несносны! Попробовали бы сами что-нибудь сочинить!

Маштю. Это его ремесло — не мое. Мое дело — продавать куплеты. Попробовал бы он сам их продать, без меня!

Мадемуазель Сюпо. Но ведь мсье Орнифль — поэт!

Маштю. Поэты обычно пухнут с голоду и работают задаром. Я их презираю, хотя и преклоняюсь перед ними. А ваш патрон — самый дорогой в Париже «текстовик». Это совсем другое дело. Я покупаю его товар. А раз так, имею право обсуждать то, что покупаю. Таков закон торговли!

Мадемуазель Сюпо(вне себя). «Торговля»! «Текстовик»!

Маштю. Да, текстовик. Вот именно. Тот, кто изготовляет текст. Все в этом мире кем-то изготовляется. Надо, чтобы кто-то взялся делать тексты. Но за ту цену, которую я плачу, я хочу иметь текст без изъяна. Что, если бы я, выдавая чек вашему патрону, вдруг допустил бы вольность — позабыл проставить один нолик, а? Думаете, он был бы доволен?

Входит Орнифль, по-прежнему в халате.

Орнифль. Как дела, старый плут?

Маштю. Я же говорил, мне не нравится, когда ты зовешь меня старым плутом.

Орнифль. Это же я по дружбе.

Маштю. А по отношению ко мне это звучит слишком правдоподобно.

Орнифль. Ты стыдлив, как барышня, Маштю!

Маштю(с тревогой). Опять какой-то намек?

Орнифль. В общем, ты хотел бы быть благородным человеком?

Маштю. Да.

Орнифль. А я хотел бы быть тем вдохновенным бардом, каким представляюсь мадемуазель Сюпо. На самом же деле мы с тобою два старых плута, торгующие ветром. Прекрасно! (Весело потирает руки.)

Маштю(мрачно). Еще раз прошу тебя: не называй меня плутом на людях.

Орнифль. Мадемуазель Сюпо и без того давным-давно все известно. А на людях, как ты изволил выразиться, сам знаешь, ты именуешь меня «мой дорогой мэтр», а я тебя — «дражайший господин директор». Как водится в свете!

Маштю. Ты подписываешь свои стихи «Орнифль». Но твое полное имя — Орнифль де Сент-Уаньон. Твой папаша служил в кавалерии, ходил в бриджах, со стеком, носил орден Почетного легиона. Ты сам мне рассказывал, что на улице он раскланивался с каждой беременной женщиной. Он был полковником и графом. Ты можешь позволить себе грубое словцо. А меня зовут Маштю, другого имени у меня нет, мой отец был кузнецом, а любой беременной женщине он охотнее дал бы пинка в зад, чем поклонился. Свой первый миллион я нажил оптовой торговлей скобяными товарами. Мне всегда следует помнить о хороших манерах. Всегда носить темные костюмы, следить за своей речью. Мне надо на чем-то отыграться. А тебе нет. Потому-то я и прошу тебя: не зови меня плутом на людях. Ведь тех, кто знал меня до войны, это может навести на разные мысли!

Орнифль. Ты же всесилен! Что тебе стоило убрать всех свидетелей!

Маштю(озабоченно). После Освобождения суды расправились с некоторыми из них, но кое-кто еще остался. Всех не уберешь. Только уж теперь, когда кроме заведения в Сент-Уэне я стал еще и владельцем трех парижских театров, — теперь, когда я обедаю с министрами, я обязан своими манерами заставить их сомневаться, тот ли я Маштю, которого они знавали. Вот, например, даже подыхай я от жары в моем кабинете в Сент-Уэне, ни за что пинжак не сниму… Я взял себе это за правило. И каждую секретаршу зову «мадемуазель».

Орнифль(небрежно). Надо говорить «пиджак».